взялся рукой за верхний краешек одеяла. Полина вдруг почувствовала, как внизу живота разлилась горячая тяжесть. Такая сильная рука могла быть только у Макара. Сейчас он сорвет с нее одеяло. Хорошо, что на ней ночная рубашка. Но ведь он может задрать подол… Надо ли сопротивляться? Да, конечно, надо. Но ведь ей уже восемнадцать лет, а Макар такой сильный… И еще она видела… Нет, она будет отбиваться! Она не позволит себе пасть в своих же собственных глазах. Но ее пальцы почему-то предательски расслабились, когда чья-то рука потянула одеяло на себя. Какой ужас!
Полина ожидала увидеть Макара, но это была мама. Волосы растрепаны, глаза горят, халат запахнут кое-как. И еще от нее разило перегаром так, что хоть нос затыкай. Они с Макаром вчера на кухне сидели допоздна. Севастьян ушел домой, Полина легла спать, а они продолжали пить водку, а затем легли в постель. Права была бабушка: беспутная у Полины мать. Да и без этого уже можно было составить о ней представление: грубая, пьющая, да еще и стонет в постели без всякого зазрения совести.
– Ну и зачем ты к нам приходила? – озлобленно спросила она, подпирая кулаками бока.
– Я думала, это бабушке плохо, – ответила Полина, недовольная тем, что ей приходится оправдываться.
– Какая бабушка? Бабушка уже на том свете.
– Это сейчас. А еще совсем недавно она была жива, – резко поднявшись с кровати, сказала Полина. – И мучилась от болей. Я уколы по ночам ей делала, чтобы больно не было. Ее стоны до сих пор у меня в ушах стоят! В чем ты меня упрекаешь? В том, что я за бабушкой ухаживала? А где ты была, когда она умирала? Ты что, не дочь ей?
– Тихо, тихо! – растерянно замахала руками мама. – Успокойся.
Она села в кресло, забросив ногу за ногу, достала из кармана халата пачку сигарет, взглядом поискала пепельницу на столе.
– Ты уже всю кухню прокурила, – поморщилась Полина. – А здесь курить не надо.
– Какая ты у меня грозная!
– И взрослая. Мне восемнадцать лет уже. Восемнадцать! А тебя я впервые в жизни вижу. Где ты пропадала?
– Где-где… Куда твоя бабушка меня выгнала, там и пропадала. Думаешь, у меня сладкая жизнь была?
– Ты водку зачем пьешь?
– Зачем водку пью? – склонив набок голову, будто прислушиваясь к каждому своему слову, сказала она. – А потому что жизнь черная, а водка белая. Надо же чем-то жизнь эту темную разбавлять.
– Слышала я, как ты свою жизнь разбавляла.
– Не только слышала, но и видела… Не стыдно за голым мужиком подглядывать?
– Я не подглядывала, – стушевалась Полина. – Просто я думала, что там бабушка…
– Ага, бабушка, – хихикнула мама. – Бабушка, бабушка, а почему у тебя такой большой хвост? А это не хвост, детка… Что, может, самой с Макаром захотелось, а?
– Тебе лечиться надо, поняла? – залилась краской Полина.
– Чего?!
– От
