было, что ты открыл. Приодень своих воинов в ветошь, в какую местные олюди рядятся. Как войдет Глыбыр, ты его пропусти…но помни о пере Сина…
***
Злой, прикрываясь широким щитом, бежал впереди Птенца.
– Голову втяни, – кричал он на бегу. – Стрелы!
Птенец, как мог, поспевал за дядькой после смерти родителей ставшим ему и матерью, и отцом. Юноша изо всех сил втягивал голову в плечи, но по шлему все равно пару раз цокнули хищные клювы стрел. Под этими ударами голова Птенца начинала болтаться, как болванчик, и бежавший рядом с ним старый воин-реотв, невольно улыбался.
Отряд Злого оказался у стен Эсдоларга одним из первых. Атака была неожиданной, а потому лучники не успели взбежать на стену в том количестве, в котором их было в городе.
– К стене жмись, ребята, – зычным голосом закричал Злой, – на колено присядь да щит не на голову ложи, а на топорище. Да держи щит не ровно над собой, а косо. Жди каменьев!
Едва воины разместились под стенами, на их головы и впрямь посыпались камни. Щиты гудели, натужно принимая на себя их удары.
– Чего дальше делать-то? – раздавалось со всех сторон.
– Мелю убило, братцы! – закричали издалека.
Мелей звался тот, кого боор поставил во главе отряда. Смерть командира вызвала бы панику в любом отряде, но только не там, где был Злой. Воины разом обернулись на матерого вояку.
– Прижмись к стенам, да погоди. Я обдумаю, чего делать дальше, – проговорил Зол.
Он не мог знать того, что сказал Глыбыр Меле, когда тот готовился к атаке. «Все на себя принимай, ибо, чем лучше ты изобразишь штурм, тем меньше мне сил понадобиться, чтобы стену пробить!»
– Делали мы и так… – неизвестно, кому, сказал Злой. Он пребывал в глубочайших раздумьях.
– Ай! – завопил Птенец, которому камень, отскочив от промерзшей земли, попал в ногу. Его крик вывел Злого из оцепенения.
– Холы, те, у кого глаз меткий, выходи от стены на четыре шага, да рази их, когда камни швырять будут! – закричал он. – Те, кто ближе к вратам, тарабарьте в них, что есть силы, но наверх смотрите, как дым пойдем над вратами, тикайте, не то обварят вас.
Воины, в быту разбитные и вальяжные, словно губки впитывали и передавали слова командира. Война меняла всех. Бесповоротно и страшно! Те, кто не успевал поменяться, лежали в грязевой жиже, орошая ее своей кровью и согревая вывалившимися внутренностями.
Топоры заколотили во врата замка. Лучники нападавших, отбегали от стен и разили воинов, пытавшихся сбросить камни. Лучники, оборонявшие замок, не могли стрелять по вражеским стрелкам, потому что нужно было забираться на стену во весь рост и наклоняться опасно вниз. Некоторые смельчаки, которые попытались сделать это, были тут же нашпигованы стрелами.
Через некоторое время камнепад прекратился. С грохотом и шипением на воинов у ворот обрушился кипяток, но они успели отскочить и лишь двоим ошпарило
