только что проснувшимся.
– Что? Что произошло? – спросил он.
– Все, как задумал ты, – похлопал его в грудь Илло. – А я уж распрощался с товаром. – Он от души расхохотался. – Надо же… быстро как все сделано…
Кауму подвели грухха. Он взобрался на него и обомлел.
Справа на поле лежали вповалку сотни убитых разбойников. Далее, у дороги, еще несколько сотен. Слуги торговцев ходили по полю, опасливо отпихивая трупы в сторону, вынимали из-под них тюки и сносили их обратно к каравану.
– Мы должны идти, – побелевшими губами прошептал Быстросчет. Он не мог оторвать взгляда от кровавого месива. Впервые в жизни он видел подобное. Голова снова закружилась. Тело пробил холодный липкий пот.
– Он говорит, мы должны идти. Не ждать отставших! – разнеслось по колонне.
Караван двинулся в путь, и шел, не останавливаясь, до самого вечера.
Когда Владыка обратил долу свое хладное око, холкун подошел к Варогону, сидевшему на тюке и, при свете тресни, точившему топор.
– Спасибо… – проговорил Каум тихо.
Варогон посмотрел на него из-под бровей.
– Сколько? – спросил он.
– Десять тысяч. Только тебе.
Брезд довольно кивнул.
– На всю дорогу. Не смогу каждый раз… – добавил Каум.
Варогон расхохотался: – Идет! Не более всего от твоего предприятия, я выиграю…
Холкун присел рядом. Голова была все еще тяжела.
– Как ты их? – спросил он.
– Тюки спустили и сложили в стороне. – Варогон попробовал острие топора и смачно схаркнул слюну себе под ноги. – Как часть на них пошла, я караван по тракту пустил, а сам впереди помчался и всеми силами на оставшихся у тракта навалился. Избил. Те, которые в поле были, делили добычу свою, – Варогон хохотнул, – на караван пошли, а только он за нами хвостом шел. Нам тракт помог быстрее идти. Их поле сдерживало, потому и не успели они нигде. Перебил и их. Вот и вся премудрость. – Брезд умолк, с интересом следя за реакцией Каума. Через некоторое время добавил: – Вы, конублы, нас за тупых зверей почитаете, а только и в ратном деле есть своя премудрость. – Он приподнял топор, внимательно осмотрел его и пробормотал: – Не головы у них, а каменья. Весь топор иступил.
Быстросчет вздохнул.
– Может быть, вернуться тебе? – спросил неожиданно Варогон.
– Куда?
– В Фийоларг.
– Нет… не… а почему ты так говоришь?
– Когда у тебя глазенки к макушке прилипают от вида порубленного мяса, тогда и я скажу, что ты не готов к пути. Поэтому вертайся в ларг. Оставь за себя Ира. Он хваткий. Порубил двух али трех пасмасов из войска Быка. Глаза на месте у него. Голова светлая. В такие дали с темной головой идти – верная смерть.
Холкун почувствовал, что краснеет. Даже слезы обиды выступили на его глазах.
– Это от неожиданности все… обычно… – попытался оправдаться он.
