у нее был ребенок от первого брака.
– Но больше-то не было. Герман её очень любил, но, видно, не судьба…
– Она умерла. А в 1935 году он женился на сорокалетней Эмми Зонеманн…
– Но тетя Эмми-то родила Герману Эдду!
– В 1938-м, когда никто уже и не надеялся. И ей, и Герману было уже за сорок.
– Никогда не смотрела на эту ситуацию под таким углом, – задумывается Элизабет. – Возможно, тут есть рациональное зерно. То есть, полагая, что у него никогда не будет детей, он… как бы… переключился на кошек?
Мы обе смеемся над нелепостью формулировки.
– Давай я тебе кое-что прочитаю про твоего дядю и львов, – предлагаю я Элизабет, прикрывшей глаза.
– Давай, – соглашается она, не разлепляя век, – сколько же ты всего напихала в свой телефон?
«Жизнь Эмми с Герингом не давала ей скучать. Одна из причуд ее постоянно толстеющего мужа состояла в заботах о содержании львов в местах проживания Герингов. Берлинский зоопарк поставлял маленьких львят, которых Геринги затем в течение почти полутора лет держали в домашних условиях. Животные свободно разгуливали по территории, а по достижении опасных для человека размеров их возвращали обратно в зоопарк. В течение нескольких лет семья Геринга вырастила семерых львов. Однажды, в связи с Олимпийскими играми 1936 года, “элита” итальянского общества, в том числе сыновья Муссолини – Витторио и Бруно, – пили чай в “Каринхалле”. И вдруг открылась дверь и вошел лев. У гостей глаза полезли на лоб и отнялись языки, пока Эмми Геринг не прогнала домашнего зверя. Она сама вспоминала: “Однажды мы на короткое время поселились во дворце министра-президента, так как наш дом на Лейпцигер-плац приводился в порядок. Мы взяли с собой льва и поместили его в подвале. Ночью мы вдруг проснулись от того, что открылась дверь спальни. Перед нами стоял наш лев. Лапами он отжал ручки восьми дверей, расположенных между подвалом и нашей спальней, и нашел дорогу к нам. Он был прямо-таки вне себя от радости, когда обнаружил нас. Мы не смогли заставить себя отправить его обратно. Итак, мы оставили его на ночь у себя…”»6
– Только в отличие от тебя Герман Геринг на кинохронике говорит со своими львами по-немецки, – говорю Элизабет, которой Аш так и не дал подремать, требуя внимания к собственной персоне.
– Мы с моей мамой росли под чешским влиянием. Я была трудным ребенком, и у нас часто дома вспыхивали скандалы. Так вот, когда я сильно огорчала свою бабушку, она говорила: «Ты, Элизабет, истинная немка!» Для бабушки это было настоящим ругательством – «немка!». Отчасти это так. И я ничего не могу изменить. Даже сейчас, я, наверное, и есть – живущая в Перу немка, которая говорит со своими котами по-чешски.
– А по-немецки говоришь? Или это так, забытый и похороненный язык?
Элизабет аж подпрыгивает в кресле:
– Конечно! Я же в свое время работала в швейцарских и немецких компаниях. Я свободно говорю и пишу на немецком. Переводила немецкие контракты для перуанских покупателей. О да. Это был мой хлеб – немецкий, английский,
Зигмунд А.-М. Женщины нацистов. М.: Ладомир, 2001. С. 59.
