не стал захватывать аэродром, хотя мог легко это сделать. Гробить все свое имущество из-за случайности просто глупо. Сейчас имущество при мне не такое и ценное, если что – пожертвовать можно легко.
На счастье, перед самой темнотой, к берегу речушки, где я как раз ужинал остатками продовольствия, свернули две легковые открытые машины. Одна кабриолет, «опель», кажется, вторая – армейский вездеход вроде того, что использовал Клаус. Внутри оказалось пятеро немцев, двое в одной машине, трое в другой. Местность вокруг была открытая, вдали холм, а чуть дальше по берегу рос кустарник, вот и все укрытия. Немцы стали устраиваться на ночевку, прямо тут, на берегу реки. Расстилали одеяла, один из водителей разводил костер, видимо, ужин собрался готовить, второй стоял на охране с «МП» на плече. Всего трое солдат и два офицера – три пистолета в кобурах, два карабина и три автомата. Солдаты поглядывали на меня с интересом, а внимания офицеров я не привлек. Лишь один постоянно морщился. Конь у меня не сказать чтобы приятно пах, наверное, нужно было его помыть в реке, но я тупо ленился, и животина недовольно поглядывала на меня, активно гоняя хвостом слепней. Ну не мое это, я же шоферюга простой, мне машину надо. Жаль только, немцы опытные. Рассредоточились так, чтобы все держать под контролем. Не подойдешь. К счастью, подходить даже не пришлось.
Один из офицеров что-то сказал часовому, как я понял по мимике, он был не рад нашему соседству, хотя между нашими лагерями было метров пятьдесят. Часовой, поправив сползающий с покатых плеч ремень автомата, решительным шагом направился в мою сторону, а я, вставая, чтобы его встретить, быстро прикидывал свои шансы. По всем прикидкам они неплохи.
– Извини, Клаус, но я тороплюсь, – едва слышно пробормотал я. – Постараюсь не убивать, но как получится.
– Эй, убирайся отсюда, – на немецком языке приказал мне часовой, подходя ближе, (видимо, русского он не знал).
Постоянно кланяясь и улыбаясь, как дурачок, я вопросительно собрал брови домиком и уставился на него.
– Не понимаешь, что ли, грязная морда? – спросил тот, подойдя еще ближе, после чего указал на лошадь, на телегу и на меня и махнул рукой, показывая, чтобы я убирался.
В принципе, меня не особо волновало, что говорит часовой, мне нужно было, чтобы он подошел как можно ближе. Это и произошло, дальше подсечка, удар по голове – вырубил крепко, рывок автомата за ремень и, откинув рамчатый приклад, бегом к остальным немцам. Те отреагировали не сразу, я метров тридцать успел пробежать, а потом раздался предупреждающий крик повара, но поздно… Вскинув пистолетпулемет к плечу, я заорал что есть мочи:
– Руки вверх! Замочу, сволочи арийские!
Орал я, естественно, на немецком, а сразу после дал короткую очередь над головами. Попадали на землю все. К счастью для немцев, никто из них сопротивления не оказал, почему и остались живы. Обыскав их и собрав все вооружение, я притащил часового и тоже связал его,
