вздрогнул, машинально прижал руки к корпусу и выругался.
– О! – едва не подпрыгнул сидящий рядом Марк. – Очухался?
– Ага… Пить хочу.
Он протянул руку к контейнеру, что висел над головой, выдернул шланг и подал мне.
– Пей.
Марк и Антон на пару с болезненным любопытством следили, как я опустошаю резервуар, как глубоко дышу, потирая занемевшие руки и опуская сочные выражения.
– Что с тобой? – осведомился Антон. – Опять это… приход второго «я»?
– Опять, – наконец отодвинул я шланг. – Второе «я», третье, четвертое… Главное – отпустило…
– Ну-ну, – недоверчиво покачал головой тот. – Хорошо, если так. Мы как раз ныряем в «коридор». И скоро будем на орбите Миренады. Так что еще надо подумать, как вернуться.
– Надо…
Я вытер рукой губы и отдышался. Глаза скользнули по встревоженным лицам парней. Интересно, что они думают по поводу моих… «странностей»? Что я совсем спятил?
– А что касается возвращения… Есть некоторые мысли по этому поводу… Расскажу позже.
– Это ты во сне увидел? – хмыкнул Марк.
– Именно. Это забытье – иногда полезная штуковина. Позволяет отыскать правильное решение там, где его вообще быть не может. Так что у нас есть шанс. Шансик, я бы сказал. Если повезет, сумеем вернуться.
– А если нет?
– Тогда не сумеем.
Антон покосился на Марка, покривил губы и кивнул.
– Да. Богатый выбор.
– Главное не в этом.
– А в чем?
– В том, что он – единственный.
– Ты уверен? – прищурил глаз Марк.
– Нет.
– И слава Аллаху!..
Сам переход через «коридор» ничем особенного собой не представлял. Тьма, редкие проблески огоньков по бокам и… все. Мы были внутри корабля, так что ни холода, ни порывов ветра, ничего другого, знакомого по «контуру», не ощутили. А может, этого здесь и вовсе нет.
Наемники, те, кто не спал, заметили переход только потому, что на информационном табло загорелась надпись «Внимание! Осуществляем переход через пространственные ворота». Но и они не выглядели особо взволнованными. Попривыкли.
А потом был выход к спутнику Миренады – шарику несколько меньших размеров, чем Луна. Спутник, как мы потом рассмотрели, висел ближе к планете и имел красноватый оттенок. Или это оптический эффект?..
Еще около трех часов мы летели к планете, держа скорость почти тридцать километров в секунду. Потом начали торможение. И маневрирование. Об этом мы догадались, когда корабль несколько раз менял направление движения – довольно неприятная процедура, особенно на второй космической скорости. Если бы не амортизационные генераторы (вроде так их обозвали на инструктаже) и искусственная гравитация, пассажирам корабля
