о Слове с большой буквы, о сладостной своей полнотой жизни в Логосе, инстинктивно тянулись к нему и отвергали цифру, ибо, как и Гумилев, сказавший: „А для жизни низшей были числа“ (фраза из стихотворения Николая Гумилева „Числа“. – В. К.), чувствовали в ней угрозу самому своему существованию как духовных существ и были правы. Ведь числовое управление адекватно лишь для автоматов и роботов, значит, переход к такому управлению требует превращения людей в автоматы – лишь в этом случае оно будет по-настоящему эффективным. В Европе не боялись такого превращения, называемого „обуржуазиванием“, поскольку общество было подготовлено там к этому четырьмя веками иссушающего душу протестантизма, а в России ему противились. Русских всё еще тянуло к Логосу, но в выхолощенной отсутствием умного иноческого делания нашей Церкви его уже не было, поэтому они бросались то на одно, то на другое лжеслово, принимая эти фальшивки за подлинники, но, интуитивно чувствуя их легковесность, не могли ни на одной остановиться. К тому же их манила и уже довольно прочно вошедшая в русскую жизнь цифра – ведь капитализм у нас всё же развивался. Эти метания изматывали нервы, создавали нездоровую обстановку, толкали людей на парадоксальные мысли, высказывания и поступки и неуклонно вели к упадку, что отразилось в характеристике искусства того периода как „декаданса“ или „упадка“. Эта клиническая атмосфера первых лет XX века прекрасно передана в романе Алексея Толстого „Сестры“. Но вечно метаться было все-таки нельзя, необходимо было выбрать какое-то из лжеслов и объявить его Логосом хотя бы для собственного успокоения. И в поле нашего внимания всё настойчивее начала входить чрезвычайно ловкая компиляция, включившая в себя все наиболее привлекательные лжеслова, а еще лучше – эдакое универсальное лжеслово, к тому же лжеслово о цифре. Это был марксизм, о котором Ленин сказал, что русские революционеры его „выстрадали“, т. е. долго мучились поисками того, чем можно обмануть народ, и, наконец, нашли этот вернейший из обманов. В марксизме было вранье сразу обо всем: и о героизме, и о справедливости, и о всемирном братстве, а подавался он в форме точной науки, т. е. истины, и говорил о товарах, деньгах и прочих цифровых показателях бытия. Могла ли взыскующая правду Россия устоять перед таким соблазном?»[144]
Лжеслово и лженаука
Лукавым языком пользовались не только основоположники марксизма-ленинизма. Вся наука Нового времени построена на лукавом слове. Сегодня даже представители научного сообщества бьют тревогу по поводу того, что возникает и разрастается такой феномен, как «лженаука».
Вот фрагмент из одной статьи, раскрывающей суть лженауки: «Лженаука – теоретическая конструкция, содержащая в разной степени и пропорции ложные, и, возможно, истинные утверждения, стремящаяся к применению научной методологии и претендующая на научную истину и статус науки, таковой, по сути, не являясь… Хоть фальсификация не является обязательной чертой
Тростников В. Н. Россия земная и небесная. Самое длинное десятилетие. М.: Грифон, 2007, с. 165.
