«пси»-молодежь должна обязательно служить в армии. И рейтинг его популярности взлетел буквально за сутки. Теперь он просто зачитывал их лозунги. Не удивлюсь, если именно его пиарщики запускали эти репортажи как пробный шар, чтобы проверить, какую реакцию может вызвать его следующая речь.
– А как же снимки… – начала я.
Мэл с брезгливым видом покачала головой.
– А это их новый ход: они скачивают фотографии из интернета и нанимают людей, чтобы те будоражили общественное мнение: дескать, правительство не справляется с задачами. Сеют сомнение и страхи. Но мы, по крайней мере, знаем, что это не так.
Я нахмурилась и кивнула.
– Извини. Они просто застали меня врасплох.
Я прижалась лбом к окну, когда нашу машину встретила новая толпа протестующих.
– О боже, – пробормотал агент Купер и наклонился вперед, всматриваясь в лобовое стекло. – А теперь что?
Перед нами на пешеходном мосту двое мужчин разворачивали баннер, напоминавший старый флаг. У обоих на предплечье были повязаны синие банданы со знакомыми белыми звездами. И я невольно поежилась.
ЖИЗНЬ, СВОБОДА И ПРЕСЛЕДОВАНИЕ УРОДОВ ДО КОНЦА.
ЕСЛИ ОНИ НЕ ЛЮДИ – ЭТО НЕ УБИЙСТВО.
– Как мило, – бросила Мэл, закатив свои темные глаза, когда мы проехали под мостом.
Я потерла пальцем верхнюю губу, взяла в руки телефон, открыла последнюю цепочку сообщений и набрала: ТЫ ЖЕ ПРИДЕШЬ СЕГОДНЯ?
В ожидании ответа я не отводила взгляда от экрана. Краем глаза я заметила, как в зеркале дальнего вида сверкнули блестящие темные очки агента Купера – он наблюдал за мной. Когда он прочитал слоган на плакате, его бледное лицо побелело еще больше.
У агента Купера не было причин волноваться. Слез не будет. Не придется справляться с моей истерикой. Большая часть ядовитых слов, которые извергали эти люди с помощью плакатов, радиошоу, новостных программ, была ложью, а остальное – полным абсурдом. «Урод» – кого только так не обзывали. И когда ругательство звучит столь долго и столь часто, на него уже не реагируешь. А может, я и сама наконец-то стала такой толстокожей, что эту прочную броню не разрезать никаким ножом. Мое сердце больше не кровоточило так, как раньше – такими словами меня уже не сразить.
Я сглотнула ком в горле, сжимая в ладонях трубку.
«Если они не люди…»
Я снова откашлялась и выглянула в окно. Количество протестующих на какой-то момент уменьшилось, но когда мы выехали из зоны дорожных работ, народа снова прибавилось.
– У всех есть право совершить глупость, но эти люди несколько увлеклись, не так ли?
На это Мэл слабо усмехнулась, заправляя мне прядь обратно в скрученный узел.
– И всe же лучше их приструнить, – бросил агент Купер и подкрепил свои слова, пихнув агента Мартинеса в плечо. – Это не прямая угроза, но они должны понимать, что балансируют на грани.
