Для этого достаточно ожесточить свою душу.
С ц и п и о н. Возможны, ты прав. Но если это так, в один прекрасный день вокруг тебя поднимутся легионы безжалостных людей-богов и потопят в крови твою божественность.
Ц е з о н и я. Сципион!
К а л и г у л а (ровно и сурово). Оставь, Цезония. Сципион, ты мог бы сказать лучше: я этот день творю. Мне трудно представить его точно, но иногда я о нём мечтаю. И тогда в лицах, надвигающихся на меня из глубины горестной ночи и искажённых страхом и ненавистью, я с восторгом узнаю того единственного бога, которому поклоняюсь: бога несчастного и беспомощного, словно человеческая душа. (Раздражённо.) А теперь уходи! Ты слишком разговорился. (Меняя тон.) Мне нужно покрасить ногти. Я тороплюсь.
Все, кроме Геликона, уходят. Калигула занят педикюрем. Геликон ходит вокруг него.
К а л и г у л а. Геликон!
Г е л и к о н. Слушаю.
К а л и г у л а. Как моя просьба?
Г е л и к о н. Какая просьба?
К а л и г у л а. Ну… о луне.
Г е л и к о н. Пока безрезультатно. Придётся потерпеть. Кай, я хочу кое-что тебе сообщить.
К а л и г у л а. Терпения у меня – хоть отбавляй, а вот времени осталось немного. Поспеши, Геликон.
Г е л и к о н. Насколько это в моих силах. Кай, я хочу сообщить тебе одну важную вещь.
К а л и г у л а (словно не слышит). И не забывай, что она уже была моей.
Г е л и к о н. Кто?
К а л и г у л а. Луна.
Г е л и к о н. Да-да, конечно. Тебе известно, что против тебя готовится заговор?
К а л и г у л а. Она была моей. Всего два или три раза, но всё равно была.
Г е л и к о н. Я давно пытаюсь тебе сказать…
К а л и г у л а. Это случилось прошлым летом. Я глядел на неё, ласкал её на колоннах сада, и она поняла, чего я хочу.
Г е л и к о н. Кай, прекрати эту игру! Даже если ты не хочешь меня выслушать, долг заставляет меня говорить. А не будешь слушать – тем хуже.
К а л и г у л а (продолжая заниматься педикюром). Какой мерзкий лак! Но вернёмся к луне, к той прекрасной августовской ночи. (Геликон с досадой отворачивается.) Я уже лёг. Сначала она, багрово-кровавая, появилась над самым горизонтом. Потом стала подниматься, и чем выше поднималась, тем становилась светлее. Наконец она стала подобной молочному озеру, разлитому среди усыпанного звёздами неба. И вдруг она вошла… тёплая, нежная, лёгкая, нагая… Она миновала порог, пересекла комнату, скользнула на кровать и затопила меня своим сиянием и улыбкой. (Меняя тон.) Лак явно никуда не годится. Как видишь, Геликон, я без всякого хвастовства могу сказать, что она была моей.
Г е л и к о н. Ты хочешь меня выслушать и узнать, кто тебе угрожает?
К а л и г у л а (прерывает своё занятие и пристально смотрит на Геликона). Геликон, я хочу только одного: луну. Мне давно известно, что меня убьют. Но я ещё не израсходовал до конца того, что заставляет меня жить. И потому я хочу луну. Не возвращайся сюда до тех пор, пока её не найдёшь.
Г е л и к о н. В таком случае я исполню свой долг. Против тебя готовится заговор,
