Возможно, он и выражал желание быть при графе Николае Петровиче, когда тот переехал на жительство в Петербург, надеясь, что в столице он может иметь больше заказчиков. Но вместе с тем он боялся, что его сравняют со многими другими дворовыми и вместо относительной свободы он получит полную несвободу.
Однако Батов все же должен был переехать в Петербург. Точно неизвестно, жил ли он со своим семейством в Фонтанном доме, но в приходе Симеоновской церкви жил точно. Документальных свидетельств о поднесении им скрипки императору Александру I пока не найдено, но о виолончели его работы, подаренной графу Николаю Петровичу, сохранились некоторые сведения, хотя судьба этого инструмента, хранившегося в Фонтанном доме, пока не выяснена.
Иван Батов получил вольную вместе с женой Екатериной Ефимовой, сыновьями Гаврилой и Павлом и двумя дочерьми, одну из которых звали Анной, в конце 1827 г.[146] Документ засвидетельствован в Санкт-Петербургской палате гражданского суда 30 ноября 1827 г. Была ли это благодарность барина или Батов выкупился на волю – неизвестно, но скорее второе. Практика выкупа «капиталистых» крепостных была широко распространена и при графе Петре Борисовиче, и при его сыне и внуке. После получения вольной Батов записался в ремесленники, в инструментальный (клавикордный) цех, получив статус «вечно» мастера.
Летом 1829 г. в Петербурге проходила первая мануфактурная выставка отечественных изделий. По ее закрытии устроители вручали золотые и серебряные медали за выдающиеся достижения и представленные экспонаты. Большую серебряную медаль (среди 38 награжденных) получил мастер Батов «за отличные скрипки и виолончель его работы»[147].
На выставке 1833 г., проходившей в Дерпте, его скрипки и виолончели также отметили[148]. Батов не только создавал инструменты, но и «поправлял» (реставрировал) их. Из мемуарных свидетельств известно, что его знали и высоко ценили не только российские профессиональные музыканты и любители, но и европейские.
Когда его сын поступал на службу в Театральную дирекцию, ему надо было представить документ о сословной принадлежности отца. Сын предъявил билет из Ремесленной управы Санкт-Петербурга, выданный 4 января 1839 г. вечно инструментального цеха мастеру Ивану Андрееву Батову, сроком на год. По правилам того времени, в документе указаны приметы владельца документа: «…ростом два аршина пять вершков, лицом бел, глаза серые, нос прям, от роду 71 год, женат первым браком».
Батов и члены его семьи не названы среди тех, кто приходил к исповеди в домовую церковь Фонтанного дома. Однако его дом находился в приходе церкви Симеона и Анны. Запись в метрической книге церкви Симеона и Анны на Моховой улице гласит: «18 июля 1841 г. умер, 20-го похоронен санкт-петербургского вечно инструментального цеха мастер Иван Андреев Батов, 73 лет, от старости, погребение на кладбище на Большой Охте (Георгиевском Большеохтинском кладбище)»[149].
Сыновья Батова выучились игре
РГИА Ф. 497 (Дирекция Императорских театров). Оп. 1. Д. 3646. Л. 3. О службе Гаврилы Батова.
Северная пчела. 1829. № 85.
Там же. 1833. № 114. С. 455.
ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 111. Д. 324. Л. 602 об.–603. М. к.
