Я коснулся шипов на ветке, нажал… Больно. По-настоящему больно!
Перед глазами встало ухмыляющееся лицо Алексея.
– Ах ты ж… Юный натуралист… Встречу я тебя. Ох встречу…
Ладно. Нечего рассусоливать. В любом случае во всем этом есть один огромный плюс – я тут бессмертный. Минус, правда, также есть – я теперь для них для всех мишень! От этой мысли у меня внутри все захолодело. Вот только что, несколько секунд назад эта жизнь была реально чужой, но ситуация изменилась…
Мне будет больно, если я себя не поберегу, но это уж зависит от моей сноровки, а боль придется перетерпеть.
Только бы свои в спину стрелять не начали… Конечно, умереть я не умру – он же себе не враг, ему еще у нас работать и работать, а вот ощущений наверняка хлебну полной мерой, и мера эта будет поболее той, что я хватанул, когда меня продырявили штыком. Все, что может меня освободить от игры, станет только новой порцией боли. И ничем, кроме нее. И какой боли! Первосортной! Очищенной от сантиментов боли…
Я оглянулся, чувствуя себя затравленным волком…
Как-то неощутимо и незаметно наш путь закончился около каких-то полупромышленных зданий. Длинные корпуса, когда-то новенькие и красивые, к этому времени уже поблекли и превратились в серые тени самих себя. Ну, конечно… Где же еще вершиться таким делам, как покушение на Президента? Только тут. На пролетарских окраинах, где все свои и никто никого не сдаст… Над длинным бараком, заклеенным обрывками рекламных плакатов, читалась посеревшая от времени надпись: «Склад компании «Джерт».
Председатель бойко распоряжался у меня за спиной, а я все почесывал ногу. Болела нога-то… Когда делегаты разбежались по конспиративным квартирам, мы и сами двинулись туда, где нам положено было быть. На базу. На предназначенную для нас явку – в подвал самого большого в городе универсального магазина.
Мы повернули за угол и, совсем немного прошагав, очутились в совершенно другой локации. Тут дома смотрелись побогаче и витрины магазинов соответствовали самым требовательным взглядам. Полсотни шагов и такие перемены? Ну и что? Раз это никого не удивляет, то с какой стати это должно удивлять меня?
Спуск в подвал. Длинный коридор. Череда комнат… Одна из дверей со скрипом отворяется… Почему-то жду засады, но никакой засады нет. Где у них действие-то? Это, похоже, место отдыха… Оглядываюсь, обегая взглядом стены. Что ж… Неплохо… Только вот портреты с полуодетыми девицами зачем? Понятно, что это красиво и правда жизни, но ревнители нравственности точно взвоют и поставят ограничение по возрасту на игру, а это никуда не годится… Надо будет сказать, чтобы убрали… Пусть репродукций каких-нибудь навешают. Пусть даже «Иван Грозный убивает своего сына». Все в тему…
Так… А что у противника? Я трижды хлопнул в ладоши. О! Работает!
И снова я бесплотный ангел. Подо мной – дремлющий в кресле человек в мундире. На противоположной стене портрет этого же человека. Он написан художником в такой официальной
