Скажи!
Князь задумчиво перебирал в руках листы с донесениями. Он уже не читал их, просто по инерции вертел в руках. Уголки его губ опустились. В своем слишком большом и чересчур высоком кресле он стал похож на обиженного сгорбленного ребенка.
– Тебе есть чем ответить, Синклер?
– Я не показал вам всем еще одну вещь, – сказал Синклер.
– Да, ты говорил, у тебя есть что-то еще. Какое-то еще доказательство. Оно у тебя с собой? Покажи его нам. Но учти, что это твой последний шанс.
– Мне нужен вещмещок, – сказал Синклер. – Прикажи им принести.
– Подайте баул нашего гостя! – крикнул Коршун. – И готовьте почетный эскорт!
Князь бросил на него быстрый взгляд.
– А что? – удивился Коршун. – Эскорт в любом случае понадобится. Если врет – до тюрьмы. Если нет – до покоев.
– Зачем до покоев. Эскорт? – спросил Синклер.
– Не будет никаких покоев, – ответил Коршун.
Бойцы клана внесли в комнату потертый вещмещок Синклера. Они остановились перед ним с мешком в руках и замялись. Синклер протянул руку. Бойцы отшатнулись.
– Дайте ему мешок. Наш гость все равно под прицелом, – разрешил Коршун.
– Спасибо, – сказал Синклер.
«Скотина», – подумал он.
Бойцы аккуратно, на вытянутых руках протянули мешок и поспешно, но стараясь не терять достоинства, отступили назад. Синклер запустил руки в мешок и принялся рыться. Не доставая рук, он сказал:
– Вы видели зерно. Стазиса. Когда-нибудь?
– Приходилось, когда вылавливали скрытых эмиссаров и диверсантов Распутников. В этом деле мы накопили некоторый опыт, – сказал Коршун.
– Конечно, видел, – сказал князь. – Отвратительная дрянь.
– Я сжигал их сотнями, – подтвердил воевода.
– Кого видели? – спросил пан.
Со своими подсчетами он немного потерял нить событий. Кроме того, он был слегка глуховат.
– Тогда вам будет. С чем сравнить. Господа, – сказал Синклер. – Приготовьтесь.
Он аккуратно достал из мешка предмет, похожий на стальной подшипник. Предмет был окутан легкой туманной дымкой. На его блестящей поверхности вспыхивали и гасли яркие белые прожилки. Стальной шар был мертвым и в то же время казался живым существом. Каждый, кто смотрел на него, чувствовал умиротворение – и чем слабее его воля, тем сильнее умиротворение.
«Других вариантов у меня все равно не осталось. Придется им показать».
– Я принес из Москвы. Оно ярче обычного. Во много раз. Это доказывает… – сказал Синклер, но договорить не успел.
Коршун сделал неуловимый жест, и Синклер получил два синхронных удара по почкам прикладами автоматов. Он охнул и согнулся. Руки разжались, но кончиками пальцев он все еще удерживал шар.
– Не дайте ему разбиться здесь! – крикнул Коршун.
Бойцы
