взбучку от шефа из-за пустяка.
Стив заложил руки за голову и потянулся так, что стул под ним жалобно закряхтел.
– Ну что, по пинте? Ранние заведения уже наверняка открылись.
– Ты что, издеваешься?
– Ну надо же отпраздновать.
Настроение у Стива, похоже, было получше, чем у меня. Подарив ему взгляд, который должен был изменить эту нездоровую ситуацию, я процедила:
– Отпраздновать что?
Он ухмыльнулся. Стиву тридцать три. Он на год старше меня, но выглядит значительно моложе. Эдакий симпатяга из колледжа. Худой, долговязый, рыжие волосы торчат во все стороны. И неумолимая жизнерадостность.
– Мы взяли их. Ты не заметила?
– Даже твоя бабушка справилась бы запросто.
– Возможно. И пошла бы выпить пинту потом.
– Она что, закладывала за воротник?
– Вообще из запоя не выходила. Я всего лишь пытаюсь соответствовать семейным стандартам.
Он вытащил листы из принтера и начал сортировать.
– Да ладно тебе. Пойдем.
– В другой раз.
Праздновать мне не хотелось. Хотелось пойти домой, переодеться, выйти на пробежку, сунуть что-нибудь в микроволновку, немного поразжижать мозги теликом, а потом завалиться спать. И тогда я буду готова к следующему раунду.
Дверь распахнулась, как от пинка, и в комнату заглянул наш суперинтендант О’Келли. По утрам он всегда так делает – чтобы убедиться, что никто не спит на посту. Обычно он приходит весь такой гладкий и розовый, после душа и хорошего завтрака. Зачес на лысине – залюбуешься. Я, конечно, не могу утверждать наверняка, но, по-моему, он это делает нарочно, чтобы подразнить бедняг, пропахших ночной сменой и несвежими пончиками из ближайшего магазина. А может, просто характер такой. Этим утром, однако, он выглядел слегка потрепанным. Мешки под глазами. На рубашке чайное пятно. Его вид хотя бы отчасти компенсировал мне еще одну ночь, проведенную в этой комнате.
– Моран, Конвей, – сказал он, подозрительно оглядывая нас, – есть что-нибудь интересное?
– Уличная драка, – ответила я. – Один пострадавший.
Все так ненавидят ночные смены не только из-за их разрушительного воздействия на личную жизнь, но еще и потому, что по ночам не происходит ничего интересного. Хитроумные убийства с запутанными историями и головокружительными мотивами могут, конечно, случиться и ночью, но известно о них станет только утром. Единственные убийства, которые происходят по ночам и о которых ночью же становится известно, совершаются пьяными мудаками, а единственный мотив пьяных мудаков сводится к тому, что они пьяные мудаки.
– Рапорт будет у вас на столе.
– Ну хорошо, что хоть чем-то занимались. Вы со всем там разобрались?
– Более-менее. Сегодня вечером подчистим все концы.
– Ладно, – сказал
