хитрости боя.
В свою очередь, Леня Сологуб объяснял Сокольских принципы успешной работы в условиях Зоны: какие бывают аномалии, как их распознать, примерный принцип появления артефактов, а также основы местной географии, то есть где и как можно ходить, а куда соваться ни в коем случае не стоит.
В силу разности характеров они не стали друзьями, между ними было мало общего. Сологуб – не терпящий возражений лидер, подстраивающий весь окружающий мир под себя и свои цели. Не эгоистичный, нет, но внутренне убежденный, что все должно быть так, как решил он, Леонид. А все прочие мнения – неправильные. Сокольских, напротив, мало того что был интроверт по натуре, так еще подсознательно не терпел над собой ничьей власти и старался пресекать любые попытки влияния на себя. По этой же причине ему было тяжело когда-то принять армейские порядки. Но продержался, отслужил достойно, и теперь становиться вновь «салабоном» у него не было никакого желания.
В общем, по-человечески два сталкера друг друга воспринимали нормально, но потом разбежались. Ацтек увлекся какими-то дальними вылазками в самые дремучие дебри Зоны, а Птица стал работать в небольшой, но слаженной группе промысловиков. Иногда виделись мимоходом, но Ацтек изменился. Стал мрачным, замкнутым, нетерпеливым и упрямым больше прежнего. В последний раз Сергей повстречал Сологуба возле рынка, в чайхане – местной Мекке, где так любили отдыхать труженики «сталка» после очередной экспедиции.
Разговор тогда получился странным. Сологуб сам подсел к Птице, который ел шашлык из говядины и запивал его зеленым узбекским чаем.
– Привет Птица. – Ацтек был хмурым и задумчивым. – Приятного аппетита, кстати.
– Благодарствую, Леня. Ты куда пропал-то? Не видно тебя совсем. – Сергей был в хорошем настроении, чему способствовал прием горячей, толково приготовленной пищи.
– Не важно. – Сологуб отмахнулся и нервно застучал по столу костяшками крепко сжатых пальцев. – Ты вот что, помнишь, мы прошлым летом к распределительной станции ходили? Ну, там еще волки нас чуть не погрызли, в сумерках?
Сергей удивился, случай тот он, естественно, помнил, но странная нервозность бывшего напарника, его общее мрачное настроение начали передаваться Сокольских.
– Ну, помню, конечно, а что?
Ацтек посмотрел по сторонам, не слышит ли их кто-нибудь, затем прикрыл рот ладонью, словно бы опасался, что окружающие умеют читать по губам, и сказал:
– Есть одна тема… подробностей открыть не могу. Рано еще. Но хочу предложить тебе опять туда смотаться. Что скажешь?
Сокольских отложил пластиковую вилку с теплым шашлыком и вопросительно посмотрел на Леонида.
– Что за тема? Сути не говоришь, тень на плетень наводишь. А дорогу я туда более-менее помню, хреновая дорога-то. Крюки надо огромные нарезать, да еще через гиблую топь, да потом мимо элеватора…
