надо так шутить, Артур. Бедняжка, наверное, ужасно страдает.
– Прости, Кейт, – промолвил мистер Тайнинг. – Но не могу лить крокодильи слезы. Полагаю, произошло долгожданное избавление.
Мордекай Тремейн обратил внимание, что ни один из супругов не высказал даже тени подозрения в адрес Хелен и не произнес ни единого осуждающего слова. Лишь скептически настроенные полицейские, по долгу службы не имеющие права принимать сказанное за чистую монету, усомнились в правдивости истории.
Важным показалось и то обстоятельство, что Джонатан Бойс назвал Пенросса «беднягой», а Кейт Тайнинг выразила сочувствие «бедной миссис Картхэллоу», однако никто не проявил ни малейшей симпатии к убитому. Судя по всему, Адриану Картхэллоу предстояло отойти в мир иной без сожалений окружающих.
Во время беседы за чашкой кофе Тремейн выкурил обычную послеобеденную трубку и неожиданно заявил:
– Пожалуй, прогуляюсь до дома миссис Ивленд. Возможно, смогу сделать что-нибудь полезное.
На лицах гостеприимных хозяев отразился сдержанный энтузиазм: так школьники скрывают любопытство, опасаясь, что их не пригласят участвовать в интересной игре. Джонатан Бойс одобрил его намерение:
– Отличная идея, Мордекай. Чарлз слишком занят и вряд ли сообщит нам какие-нибудь новости.
Мордекай Тремейн машинально поправил пенсне и сдержанно уточнил:
– В конце концов, Джонатан, я уже побывал на месте преступления. Миссис Картхэллоу может потребоваться моя помощь.
Глава 4
Однако, шагая по скалам к дому Хильды Ивленд, он ясно сознавал, что идет туда вовсе не потому, что верит в собственную способность помочь Хелен Картхэллоу. Дело в том, что правдивую историю только предстояло узнать, а тайна притягивала с непреодолимой силой. К тому же, если говорить честно, Хелен Картхэллоу всегда рождала в его поэтичной душе восхищение. Мордекай Тремейн оставался холостяком вовсе не оттого, что не ценил женского очарования. Грация стройной фигуры, быстрые изящные движения, поворот головы, миловидность тонких черт лица – детского, несмотря на яркие губы и густой слой туши на ресницах – все это будило скрытую от посторонних глаз сентиментальность преданного читателя «Романтических историй».
Мордекай Тремейн простодушно верил, что все привлекательные молодые женщины должны любить и быть любимыми, но в то же время не считал, что отношения Хелен Картхэллоу с мужем сложились так идеально, как должны бы были сложиться. А потому искренне жалел ее и хотел оказать посильную помощь. Что, разумеется, доказывало его наивность в подобных вопросах.
Весть о существовании Лестера Имлисона вызвала тревогу. Отношение Тремейна к браку оставалось безнадежно старомодным – чего и следовало ожидать от скромного пожилого холостяка, – а потому обращение Хелен за утешением к любовнику повергло его в шок.
Более того, оправиться от шока не удалось
