писавшим была я.
Я никогда в жизни не видела этого листочка, но почерк точно был мой: моя прописная «е» среди прочих печатных букв, моя наклонившаяся «к» и слишком тощая «а». Я опознала его нутром, как телефон, зазвонивший в другой комнате.
Меня затрясло. Здесь и сейчас, письмо, которого я совершенно не помнила, означало что-то очень странное.
Но последняя фраза заставила меня поковылять к туалету в углу камеры.
«Ты должна убить его».
Два
Меня выворачивало наизнанку до тех пор, пока до желудка не дошло наконец-то, что он уже пуст. Потом я прижалась лбом к холодной стене и вытерла рот рукавом.
«Ты должна убить его».
Даже закрыв глаза, я все равно видела эти слова. Их словно выжгло у меня внутри, но я не могла принять их. Должен существовать какой-нибудь другой способ. Я не настолько безжалостна.
Пока еще не настолько.
В дальнем конце коридора щелкнул замок двери. Кто-то шел сюда. Я выпрямилась и метнулась к сливу. Трудно сказать, что сделает доктор, если обнаружит, что я влезла туда – а уж если он увидит этот листок!..
От этой мысли кровь в моих жилах заледенела.
Неловкими руками, поспешно, я разломала ложку на несколько частей и сбросила их в сток. Я уже слышала стук тяжелых ботинок по цементу. Я прижала решетку к стоку и пристроила шурупы обратно, насколько это возможно было сделать, имея из инструментов лишь пальцы и ногти. Потом я подхватила полиэтиленовый пакетик и листок бумаги и кинулась на койку. Только я успела сунуть свою находку под матрас, как в окошке двери показалось лицо Кесслера.
– Где ложка? – спросил он.
Ну зашибись. Кесслер совсем не так глуп, как я надеялась.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказала я, равнодушно запрокинув голову. Я заставила себя дышать спокойно, хотя легкие мои готовы были лопнуть, так их жгло от напряжения.
Кесслер повернул голову вправо, советуясь с кем-то, невидимым мне. Этот кто-то был не в военных ботинках, поэтому я не услышала его приближения. Я почувствовала, как в тапках скрутило пальцы ног.
Кесслер повернулся обратно ко мне.
– Мы знаем, что она у тебя. Давай ее сюда.
Ну, теперь это все равно не вариант. Мне пришлось бы вылавливать обломки из стока, и они тогда всю камеру перевернут в поисках того, что я прячу. А если они найдут тот листок бумаги с перечнем угроз, написанных моей рукой, мне конец.
И кроме того, я никогда ничего не отдам этим людям, какую бы мелочь они ни просили.
Я закинула руки за голову.
– Отцепитесь.
– Детка, это всего лишь пластиковая ложка. – А вот это уже доктор, я слышу его приглушенный голос из-за двери. – Что ты собираешься ей делать, вырыть подземный ход отсюда?
При звуке его голоса я вскочила.
– Иди к черту!
– А? –
