образовалась слежка. Чего, спрашивается, ждать в дальнейшем?».
Артём достал из мятой пачки сигарету, ещё пару раз картинно хлопнул по карманам, мол, нечаянно забыл зажигалку в номере, после чего поднялся на ноги, обойдя стол, нагнулся над серебряным подсвечником и, бросив быстрый взгляд в зал, прикурил.
«Тут сходу и не понять, кто конкретно следит за нами», – сообщил сбитый с толка внутренний голос. – «Имеется четыре – как минимум – потенциальных кандидата на должность подлого шпика. Трое природных латиносов и один классический европеец. Именно он, если вдуматься, и является самым подозрительным…. Уже в годах, совершенно седая шевелюра, широкоскулая физиономия украшена кривым бордовым шрамом. Скорее всего, скандинав. Хотя, запросто может оказаться немцем, ирландцем или бельгийцем…
Только он уселся на прежнее место, как появился шустрый молоденький официант с элегантным подносом в руках и, почтительно поклонившись, водрузил на стол большую рюмку тёмно-синего стекла и блюдечко с маринованными оливками.
– Граппа для сеньоры! – торжественно пояснил официант, после чего, вежливо кивнув головой, удалился.
– Таня! – позвал Артём. – Принесли твою фруктовую водку. Пахнет от неё, кстати, обычной неочищенной самогонкой…. Эй, да что с тобой?
Похоже, что жене было не до граппы, она очень внимательно, слегка приоткрыв нежные карминные губы, изучала два больших прямоугольных портрета, висевшие на стене – метрах в трёх с половиной – напротив их столика.
«На одном – изображена очень красивая женщина-шатенка средних лет, сидящая верхом на злом вороном коне, – сообщил внутренний голос, немного разбиравшийся в изобразительном искусстве. – Одета всадница – как заправский ковбой из голливудского вестерна прошлого века, и, судя по характерному разрезу глаз, в числе её родственников числятся и местные индейцы. Глаза, кстати, очень волевые, смелые и решительные…. На втором портрете, естественно, присутствует мужчина. Бородатый такой, с загорелым до черноты лицом и весёлыми голубыми глазами. Определённо, в его облике присутствует что-то знакомое…».
Артём, осторожно тронув жену за плечо, беззаботно спросил:
– Дорогая, чем тебя так заинтересовали эти портреты? На мой взгляд, в них нет – ровным счётом – ничего странного и необычного. На одном художник изобразил симпатичную индианку-гаучо, а на другом, похоже, Эрнеста Хемингуэя.
– Если бы – индианку и Хемингуэя, – удивлённо покрутив головой, вздохнула Татьяна – Это, Тёма, совсем другие личности. Кардинально и противоположно – другие….
К их столику подошли два черноволосых официанта с подносами в руках и принялись расставлять на узорчатой скатерти разноцветные бокалы, серебряные столовые приборы, пузатые бутылки с вином, блюдечки и тарелочки с разнообразными закусками.
– Извините, кабальерос, – Таня правой рукой величественно указала на портреты, висящие на стене. – Не подскажите ли, как зовут этих симпатичных сеньора и сеньору?
– Это
