Астра, выглядывая из укрытия.
– А ты как хотела? Трофеи никто не отменял. Завтра большая часть окажется на рынках и в карманах иностранцев, желающих увезти кусочек России в свою зажравшуюся страну. Ебанашки клятые, – хмыкнул я. – Пошли. Вроде чисто.
– Давай. Я за тобой, – мы быстро забежали в двери и спрятались в небольшой кладовке, где уже побывали осаждающие, разнеся ни в чем неповинные швабры в щепки, а ведра превратив в сплюснутые блины. Такой бывает ненависть, если она овладевает быдлотой. Запомните мои слова, потомки.
Надежно заперев дверь сломанным черенком, я повернулся к Астре и попросил один из амулетов. Рыжая мгновенно откликнулась и протянула мне частицу Ключа, полученную нами у иудейского первосвященника. Расчет был прост. Нужно всего лишь сконцентрироваться на цели и произнести Призыв, чтобы очутиться, как можно ближе, рядом с другой частицей. Конечно, риск был. Это и опьяненные ненавистью солдаты, и главные революционеры, и даже защищающие дворец, но иного варианта у нас не было.
Я закрыл глаза и, сосредоточившись на образе Ключа, пробормотал Призыв. Зеленая вспышка была короткой и почти незаметной, а когда глаза привыкли к полумраку, мы с Астрой от удивления уронили челюсти на пол. Идея увенчалась полным успехом. Вот только очутились мы в небольшой комнатке, где сидели четыре человека, и один из них был нам очень знаком.
– А вот и вы, – усмехнулся чернокнижник Стефан, закутываясь в черную шинель и указывая нам высохшим пальцем на два свободных стула. – Не скрою, я ждал вас. Вернее, все мы ждали вас.
– Ебушки-воробушки, трясутся на проводах, – буркнул я, всматриваясь в знакомые лица. Помимо Стефана здесь был вождь революции Ленин и два его ближайших сподвижника – Лев Троцкий и грузин с хитрым взглядом и тяжелым акцентом. Сам Иосиф Виссарионович Джугашвили, которого весь мир будет знать, как Иосифа Сталина.
– Круче и не скажешь, – тихо вздохнула Астра и первой села на указанный стул.
В комнатке застыла напряженная тишина, разбавляемая только тяжелым дыханием товарища Сталина, который с прищуром смотрел на меня, покуривая любимую трубку. Мысли, идеи, желания – все утекло из меня, будто из дырявого ведра, выебанного пьяным деревенским дурачком Мефодием в заброшенном сарае. Осталось только горькое разочарование из-за того, что план не увенчался успехом. Впрочем, я уже привык к неожиданным кульбитам Удачи.
– Ты садись, дорогой, садись, – тихо заметил грузин, указав трубкой на свободный стул. – Разговор к тебе есть.
– Сесть я всегда успею, – буркнул я, но спорить с будущим отцом народов не стал, предпочитая спокойно обдумать создавшееся положение.
– Дерзкий мальчик, – хохотнул Сталин. – Стэфан, ты был прав насчет него.
– И здесь покоя нет от моей дерзости, – вздохнул я, обращаясь к Астре. Рыжая кивнула. – Ага. Как в тебя
