и рад, что вижу.
– Я не рада. И знаешь, почему?
– Да, тебе нужен подарок, я сейчас пойду – здесь недалече – Бриллиант, Рубин, или, что у них есть еще там, магазин для Новобрачных, и принесу тебе обручальное кольцо.
– Этого мало. Ты обещал мне кольцо пятнадцать лет назад, и теперь, даже если не считать проценты, как у капиталистов и предпринимателей – выйдет раз в сто дороже.
Герм посчитал на калькуляторе:
– Пятьдесят три тысячи, – и добавил, – как раз столько стоит золотое кольцо с ониксом.
– Ты поедешь за ним в Америку, милый?
– Я видел такое, – сказал Герм.
– Я тоже, – сказала Маркиза, – но без того, чтобы что-то было, ибо это был Коряга.
– Мне всё ясно, – сказал Герм.
– Да, милый, расскажи нам своим подданным.
– Я не могу так, мне надо обязательно кого-то избить, – и посмотрел на Веню.
– Нет, нет, у него и так болезненный вид, проверь на мне своё интеллектообразие. – И чтобы Вова прекратил умствовать в дальнейших поисках истины, прямо через стойку ударила в подбородок. И мало того, когда он поднялся, держась слабеющей рукой за бутылку Хеннесси, мало удивившись ее – в общем-то – обещанному появлению, перепрыгнула через стойку в бар, а Вене предварительно дала по мордам, как коварному изменщику.
Она решила добить Вову, – как она настоятельно его разоблачала:
– Это никакой не Герм, – и так далее, а Вова, решившись опять превратить это богоугодное заведение в прокламацию – прошу прощенья, – Прохиндиаду своих энергетических потребностей.
Она вырвала из его слабеющей лапы бутылку Хеннесси, и ударила бы ей ему по барометру, но две его телохранительницы, Малина и Маркиза уже шмыгнули через дверь, и пленили беркерсиершу.
Правда, одной она успела почти сломать руку, а другой подбила глаз. И тем не менее, обратилась к закону седьмому:
– Я имею право на три боя, с тобой, с тобой и с вами, сэр, – автоматически, по запарке признала она Вову идентификатором.
– Простите, ребята, что я к вам навязываюсь в неурочное время, – выползла-выплыла из около кухонного пространства зачуханная толстушка, – но там стучатся в заднюю дверь.
– Что будем делать? – спросила Малина.
– Скорее всего, это начался штурм нашей полузатонувшей крепости, – сказала толстушка, представившись солидно:
– Бывшая зав производством этого ресторана, – что даже Малина, которая здесь почти не бывала, завыла:
– Кто здесь только не правил во время Приама, а теперь – посмотрите, какое запустение, даже Одиссея, и то:
– Днем и в голом виде, а найти невозможно, – закончила за нее Маркиза.
– Да, трахнут тебя, трахнут, не беспокойся, дождешься! – и было ясно, что с такой определенностью здесь выражалась только Ириска, как называл ее последний Андрей, из свиты прохиндиады И Гро. Но прошли через нее, как вспомнил Герм, многие, если не все, ибо:
– Если
