сослуживец Игнат Васильев – бывший унтер-офицер РОА, который нынче зовется мистер Теодор Шемет. Он рассказал, что ездил в Россию.
– Был у себя на родине в Подмосковье. Так сердце защемило! Ты не поверишь, друг мой. Словно и не было всего. Вспомнил себя мальчишкой.
– Видел родной дом?
– Дом? Нет. Его давно снесли. На том месте нынче какое-то большое здание. Но Дом пионеров сохранился. Правда его перестроили и там нынче банк.
– Видал кого из родных?
– Нет. Никого из моих там нет. Никто и не помнит ни моего отца, ни дяди. Много времени прошло.
– Никого не нашел?
– Пытался. Но моих выслали еще тогда, как родственников предателя. Затем их следы затерялись. На их поиски понадобится много времени.
– И я думаю поехать в Москву.
– Я помню, что ты москвич.
– Да. Я родился в Москве. И жил там до самого призыва на фронт.
– В каком районе жил?
– На площади Восстания.
– О! Может, и свой дом найдешь.
– Дом возможно, но не родных.
– Это еще почему? В Москве можно многое сделать. Ведь деньги у тебя есть. Это мне не так просто отыскать своих…
Дети давно выросли и переехали из моего дома в Буэнос-Айресе. Сын живет в Вашингтоне, а дочь в Чикаго. Они никогда России не видели. А я так хотел им её показать, еще когда они были маленькими.
Я позвонил сыну и сказал ему о своем намерении попасть в Россию.
– Ты можешь ехать, отец.
– Думаешь?
– Это хорошая идея. Тебе стоит развеяться. Ты слишком много работаешь.
– А ты? Не составишь мне компанию?
– Нет, отец. Много дел на фирме.
Дочь сказала что, её муж слишком занят, а без него она никуда ехать не хочет.
Настаивать я не стал. Их мать американка и их родной язык английский. Что им Москва, на улицах которой я гулял ребенком – только географическое название…
…И вот я в парке в самом центре Москвы. В том самом, где часто бывал с отцом!
Здесь у памятника революционерам и теоретикам социализма я назначил первое свидание девушке. Тогда, как и сейчас, играла музыка. Я ждал её и читал имена 19 мыслителей от Маркса да Плеханова.
В этом же парке я гулял с Ириной, когда мы стали студентами. Мы держались за руки и мечтали о будущем. Словно все было вчера. Я и она – молоды. Мы идем по тенистой алее. Но, вдруг, на миг гаснет свет, а затем появляется снова. Но только Ирины больше нет рядом, а я изменился. Война, как сказочный дракон проглотила нас и перемолола наши судьбы. Ирины не стало, а меня «дракон» выплюнул уже стариком. Еще один миг и меня также не будет.
Что такое судьба Андрея Рогожина, призванного на фронт в 1943 году? Кому она интересна? Что она рядом с великими тиранами, героями и предателями?
Мой командир генерал Андрей Власов давно казнен. С тех пор ушли многие из товарищей. Одни погибли во время войны, иные были выданы советам и расстреляны, иные умерли в изгнании.
Только я еще жив. Многие сказали бы, что мне повезло. Я получил возможность прожить свою жизнь после войны…
– Эй, друг, – кто-то окликнул меня.
Я обернулся. Рядом был старик в пиджаке с многочисленными орденами и медалями.
– Ты где воевал, друг?
Я пожал плечами. Что мог я ему ответить? Что ушел на фронт вот из этого города и попал в плен. А затем судьба забросила меня в ряды армии генерала Андрея Власова (Русской освободительной армии).
Для этого старика я предатель.
К нам подошел еще один старик с орденами и сказал:
– Михалыч, чего ристал к иностранцу? Не видишь? По-русски он не понимает.
Первый старик смерил меня недоверчивым взглядом:
– Не русский?
Я ответил:
– Русский, но живу не здесь. Не в России.
– А откуда приехал?
– Из Аргентины. В гости.
– Так пошли с нами, аргентинец. Мы с Михалычем на 3-ем Украинском воевали. А вишь из нашего полка больше нет никого. Пойдем!
– Примем фронтовые, – тот, кого называли Михалычем похлопал меня по плечу.
И я пошел с ними. Мы расположились на скамейке в парке. Они распечатали бутылку водки. Разлили по пластиковым стаканчикам. Выпили
