Швейцарию и Голландию кто-то организовывал без него и против его воли, под благовидным предлогом их независимости. Таким образом Питт позволил молодым русским верить, что они трудятся во имя великого посредничества, будучи сам убежден, что они просто-напросто сколачивают третью коалицию. Что до распределения сил, он высказал возражения против некоторых частей проекта. Он вполне допускал три большие массы сил: на юге из русских, неаполитанцев, англичан; на востоке из русских и австрийцев; на севере из пруссаков, русских, шведов, ганноверцев и англичан. Но в то же время объявил, что в настоящую минуту не может предоставить ни единого англичанина. Он утверждал, что, держа их на берегах Англии всегда готовыми к погрузке, можно добиться весьма полезного результата, а именно угрозы побережью Французской империи во всех пунктах одновременно. На деле за этим стоял страх британского правительства перед готовившейся в Булони экспедицией и его нежелание оголять свою территорию, что было, впрочем, совершенно естественно. Субсидии Питт обещал, но далеко не такие, каких у него просили; он соглашался дать примерно 6 миллионов фунтов стерлингов (150 миллионов франков).
На одном предмете, к которому авторы русского плана относились, на его взгляд, весьма легкомысленно, Питт настаивал особенно, а именно – на содействии Пруссии. Без нее всё казалось ему трудным, почти невозможным. По его мнению, для уничтожения Наполеона требовалось содействие всей Европы. Он весьма одобрял решение о том, что если не получится привлечь Пруссию, ее попросту раздавят; ибо таким образом Россия навсегда связывала себя с английской политикой; он даже предлагал в этом случае перенаправить часть субсидий для Пруссии в Санкт-Петербург; но тем не менее считал такое положение опасным и предлагал ради привлечения Берлинского кабинета адресовать ему самые выгодные предложения.
Питт видоизменил русский план фатальным как для Германии, так и для Франции образом. Он находил блестящей и глубокой идею окружить французские земли королевствами, способными противостоять французам, но полагал, что одной такой предосторожности недостаточно, и предлагал, вместо того чтобы разделять Францию и Пруссию Рейном, напротив, привести их в непосредственное соприкосновение, предоставив Пруссии, если она выступит за коалицию, всю территорию между Маасом, Мозелем и Рейном, которую сегодня мы называем Рейнской провинцией[9]. Это казалось ему необходимым, чтобы в будущем Пруссия отказалась от своего корыстного нейтралитета и склонности к Наполеону, в котором она искала и всегда находила опору против Австрии. Этот план расширили в 1815 году, поместив на Рейн, помимо Пруссии, и Баварию, дабы лишить Францию всех е прежних германских союзников.
В ходе совещаний родилась и новая идея: в дополнение к созданию Королевства Обеих Бельгий построить цепь крепостей, наподобие тех, какие Вобан возводил для укрепления неприкрытой французской границы, и возвести эти крепости на
Существовавшее с 1822 до 1946 года германское государственно-территориальное образование. –
