правилам, забота о нем лежала на мяснике, чем его хозяева были крайне недовольны. Хоуми не привык к такой суровой жизни, и единственное его счастье было в том, что ему разрешили выходить на палубу. Разрешение было предоставлено с условием, что каждый раз, когда Хоуми будет лаять, он немедленно будет уведен вниз. Я опасаюсь, что многие часы своего заключения Хоуми провел у нашей двери, поскольку при каждом упоминании о крысах, он сразу же начинал энергично копать, сопровождая свои отчаянные попытки короткими и громкими лаями. Каждый день мы с тревогой отмечали, что Хоуми становится все худее и худее. Мы поражались тому похудению, которое постигло его в апартаментах мясника, и, в конечном счете, морской болезни, переживать которую он, как и некоторые из пассажиров, предпочитал в пределах каюты. Ближе к концу рейса, когда нам подали колбасу и с гамбургский стейк, очень многие, так, чтобы никто не слышал, интересовались, видел ли кто-нибудь в тот день Хоуми. В этих перешептываниях звучало столько беспокойства, что иногда мне думалось, что они скорее были больше пропитаны личным беспокойством, а вовсе не симпатией к маленькой собачке.
По мере того, как разные развлечения приедались, капитан Алберс, чтобы порадовать нас, всегда изобретал нечто новенькое. Каждый вечер после ужина он рисовал на карточке несколько строк – по числу сидевших за столом пассажиров. Затем он отмечал одну из них и сворачивал карточку так, чтобы отметки не было видно. После этого карточка пускалась по кругу, и каждый джентльмен вписывал в строку свое имя.
Затем карточка возвращалась к капитану, и, затаив дыхание, мы ждали его вердикта. Тот из джентльменов, чье имя находилось в отмеченной строке, оплачивал общий счет – за сигары или выпивку.
Кроме того, велось много разговоров о том неверном представлении, которое многие граждане других стран имеют об Америке и американцах. Кто-то заметил, что большинство иностранцев не могут сказать, где находятся Соединенные Штаты.
– Есть и такие, которые думают, что Соединенные Штаты – это маленький остров с несколькими домами, – сказал капитан Алберс. – Однажды в мой дом, находящийся возле верфи в Хобокене, из Германии пришло письмо с таким адресом -
– А я из Германии получил с таким, – произнес самый застенчивый из сидевших за столом джентльменов, он даже покраснел от звука собственного голоса -
Во время ланча 21-го ноября кто-то крикнул, что видит землю. Та быстрота, с которой все, покинув столы, выскочили на палубу, наверняка многократно превышала быстроту спутников Колумба в тот момент, когда они увидели Америку. Не знаю, почему, но я твердо уверена, что рассматривала эту далекую и туманную землю с намного большим интересом, чем самый красивый пейзаж мира.
Всего за несколько минут палубы наполнились множеством взволнованных и возбужденных людей. Словно, остановившись в каком-нибудь порту, пароход взял на борт новых пассажиров.
