я уже насладилась.
Пока Грейсон расседлывал лошадей, девушки занялись ужином. У Мидж слюнки текли при виде того богатства, которое Геселин раскладывала на земле, извлекая из мешка. Мясо, рыба, овощи, фрукты, сыр… за время долгого путешествия Мидж нередко приходилось голодать, нередко – в течение нескольких суток, и теперь ощущение насыщения дарило ей непередаваемые по приятности чувства, сравнимые с влюбленностью и возвращением домой. Для айнианки это даже не было странно, тем более – стыдно, а вот уризенианки с их культом усмирения плоти ради высшей цели (и красоты, которая была второй благодетелью женщины, наравне с целомудрием) определенно осудили бы Мидж, поделись она с кем-нибудь своими переживаниями. Она сама мысленно порой стыдила себя за удовольствие от еды – в голове у Мидж жила маленькая уризенианка, плод ее прошлого, ее юношеских лет в монастыре.
Девушки закончили раньше, чем Грейсон. Геселин закуталась в меха, а Мидж – в свою старую попонку. Жир с мяса капал на угли, шипя.
– Грейсон что-то долго там возится, – сказала Мидж.
– Что ж, это нам на руку, не так ли? Самое время спросить у тебя кое-что, подружка.
Мидж ухватила кусок, который, как ей показалось, прожарился, подула на пальцы, сунула в рот.
– Например, что?
Геселин пожала плечами, так что меха на них двинулись, соблазнительно оттеняя гладкость и розовость ее кожи.
– Так… Грейсон. Вы с ним в сношениях?
– Что? – Мидж чуть было не выронила от неожиданности кусок изо рта.
– Спите? О Уризен, о чем я спрашиваю.
– Нет. – Мидж продолжила жевать, но медленней, чем до того. – А что?
– Он… привлекательный.
Мидж не удержалась и расхохоталась. Она смеялась, пока не подавилась и не закашлялась. Геселин смотрела на нее, сдвинув тонкие бровки.
– Ты правда так думаешь? О, я верю, что у Грейсона богатый послужной список, но подозреваю, что там только пьяненькие дочурки трактирщиков, наивные пастушки, да, в лучшем случае, скучающие певички. Но ты… Я не думала, что ты обратишь на него внимание. Я понимаю, почему так неотразим был Айнар, ведь и ты наверняка подпала под его чары, не только я, как и многие другие, но что б так…
Геселин покачала головой, но не успела ответить – мужчина закончил ухаживать за лошадьми и присоединился к трапезе. Он точно так же, как до него Мидж, ухватил кусок, прожаренный, как ему показалось, и с видимым наслаждением целиком засунул в рот.
– Если хочешь знать, я не спала с Айнаром, – сказала Геселин, опустив голову. Она единственная не притронулась к еде, казалось, ее даже не волнует сочный аромат. – я любила другого. И из-за него подпала под проклятие, хотя думала, что это – дар.
Мидж вздрогнула. В другое время эти слова испортили бы ей аппетит.
– Я родилась и выросла в Атепатии, столице Эльзила. Вы знаете, это государство, исповедующее религию Уризена, Высшего разума, прославляющее систему, в которой у каждого – своя роль. Вы знаете, какая роль отводится
