в горле Катары немного першило от слишком сухого очищенного воздуха.
Дракон вручил ей стакан, плеснул себе в бокал какой-то темный густой напиток, а потом, закурив, откинулся на спинку дивана и заговорил:
– Сейчас мы приедем в мой замок. Там живу не только я, но и представители моего рода. Чтобы не было недоразумений, ты будешь жить в моем крыле.
Катарисса поднесла бокал ко рту, чтобы скрыть смятение, но пить не стала, боясь захлебнуться. В одном крыле с мужчиной жили либо жены, либо любовницы. Но где-то еще оставалась надежда, что этому дракону она нужна совсем для другого.
Лорд Сириус продолжал:
– Моя мать непременно придет знакомиться с тобой, ведь это она убедила меня обратиться в клуб.
Катара расслабилась – сейчас дракон скажет, что она должна изображать милую улыбчивую кошечку? И чуть не подавилась глотком воды:
– Можешь не скрывать свои особенности и характер, – неожиданно по бледным губам дракона скользнула тень улыбки, – ей понравится.
– Общаться со всеми остальными вашими родственниками необходимо? – в голосе девушки прозвучала сильная отрицательная эмоция.
Дракон еще раз понимающе усмехнулся:
– Не обязательно. Если пожелаешь, можешь не покидать своей комнаты.
– Хорошо, – Катариссе стало легче.
– До ноября ты просто поживешь в моем замке, как гостья. Обычно девушек из клуба не знакомят с родственниками до…, – тут, как показалось Катаре, дракон немного смутился, – …зачатия. Поэтому для всех посторонних и твоих родственников ты будешь моей официальной любовницей.
С этими словами дракон вынул из глубины бара небольшую шкатулку и протянул Катаре, даже не открыв. Девушка догадывалась, что увидит внутри, и оказалась права: на сливочном бархате лежала короткая золотая цепочка, украшенная мелкими рубинами, застежкой ей служил герб. Такие украшения полагались официально признанным фавориткам, жены носили фамильные гербы на браслетах или кольцах.
Потеребив цепочку, Катарисса оценила то, что лорд Сириус просто протянул ей украшение, не настаивая на традиционной манере надевания таких вещиц. На миг в ее голове промелькнула мысль – а есть ли разница между золотым рабским ошейником в доме отца и этой нарядной подвеской? Она так же будет последним звеном в родовом табеле о рангах, так же не будет иметь права голоса на семейных советах…Но девушка тотчас отогнала эту мысль.
Закон защищал «официальных» содержанок. Если мужчина надел на шею женщины знак рода, значит, взял на себя определенные обязательства. С этой минуты он отвечает за жизнь и здоровье взятой под фамильный кров женщины, а еще он должен платить ей содержание!
Эта мысль странно приободрила Катариссу – раб не мог владеть имуществом. Все, что было надето на раба, принадлежало хозяину, а вот любовница была вольна распорядиться тем, что подарил ей покровитель. Для
