ли, еще разок?
Я так и сделал. Первая волна подбросила меня, под вторую я поднырнул. Мелкие рыбки бросились подо мной врассыпную, юркнули в мотающиеся туда-сюда водоросли. Студенистая тварь – медуза – ритмично дергала щупальцами, стараясь, как видно, уплыть подальше от полосы прибоя. Тощая, будто с детства не кормленная, морская игла делала вид, будто ее можно запросто схватить рукой. Вообще-то можно, но не запросто. Морской еж топорщил черные иглы – попробуй-ка наступи!
– Странно все-таки, – пробормотал я, наплававшись вволю и вновь заняв место на песочке.
– Что странно? – поднял бровь Вилли.
– Странно, что меня не заставили принять присягу на верность Земле.
– Ах, вот оно что… И не заставят. Незачем. Я даже не стану спрашивать тебя, согласился бы ты, так сказать, в теории принять такую присягу. Присягают земляне, но и это, я тебе скажу, больше традиция, чем необходимость. Каким целям служит присяга? Главная ее цель – определить на суде, кто предатель, а кто просто враг. Но какой, к чертям, суд может быть для человека твоей профессии? Учти, официально тебя как бы вообще не существует. Кого судить? При необходимости мы легко опустим все эти формальности, ты же понимаешь…
Я кивнул.
– А вторая цель?
– Напоминание. Дамоклов меч. Принимая присягу, человек делает выбор и должен следовать ему до конца. И опять-таки тебе не нужна эта напоминалка, у тебя хватит ума сообразить, на чьей стороне должны держаться такие, как ты. Группа, в которой ты обучался, – особенная. Это люди, готовые работать за идею. Особый контингент, трудный. За все время ты ни разу не спросил о деньгах. Может, хочешь спросить сейчас?
– И спрошу, – пробурчал я. – С голоду помереть не дадите? На дело средства найдутся?.. – Вилли только фыркнул. – Значит, все в порядке. Я не на заработки сюда прибыл.
– Знаю. И жаль, что не на заработки.
Н-да. «Идейные» агенты – вечная головная боль их работодателей. Иногда это изумительные работники, вся беда с ними в том, что идеи в головах могут меняться. Деньги – те всегда деньги. Но я-то разве идейный агент? Черта с два. Я безыдейный агент! Прошло время идей. Зачем они? Побесились во мне, передрались между собой и все вышли, как продукты метаболизма.
Или отсутствие всяких идей – тоже своего рода идея?
Я думал о том, кто такой Вилли. Забрал меня из учебного центра, не дав окончить курс «наук», – значит, имел на то полномочия. Не самая мелкая сошка. Каково его положение, перед кем он отчитывается, какая ему дозволена степень свободы – эти вопросы интересовали меня в первую очередь. Спросить прямо? Нет, это всегда успеется.
Три дня мы с ним только и делали, что загорали на пляже, купались в ласковом – почти как на Тверди – море, пили некрепкие напитки и болтали о пустяках. Отдых перед серьезной работой? Наверняка. За эти дни мои мозги, едва не дошедшие до точки кипения, пришли в норму и в должном порядке отложился в них учебный курс. Надо признать: теперь я умел больше, чем прежде. Как говорил Фигаро, разве
