неприлично пользоваться, а преступно разбазаривать редкий дар!
– Но…
В этот момент раздался стук, и практически сразу же дверь распахнулась. На пороге стояла Кларисса Рикар.
– Ох, прошу прощения, что беспокою, но мне показалось, что был какой-то шум. Вы ничего не заметили?
Мы с Валери переглянулись, и я пожала плечами:
– В вашем саду так поют соловьи, что ничего более услышать невозможно!
Тёмный угол возле камина издал еле слышное хихиканье. Ну, да, разумеется, в короткое мгновение, пока дверь еще не открылась, Анри успел подхватить Франсуазу, затолкать в густую тень и прикрыться с ней вместе заклинанием невидимости.
Я поднялась с кресла:
– Если мы с моей ученицей можем чем-то вам помочь, дорогая Кларисса, вам стоит лишь сказать!
Хозяйка дома промямлила невнятное извинение, спросила, всё ли в наших комнатах в порядке и, пожелав спокойной ночи, исчезла. Через пару томительных секунд Валери тихонько хрюкнула:
– Госпожа профессор, надо спросить у вашего нового знакомца, местного садовника дядюшки Вургла, не досаждает ли им колорадский жук.
– Зачем?
– Да у вас было столько яда в голосе, что хватило бы на целое картофельное поле!
Франсуаза освобождённо рассмеялась.
– Ну, хорошо, – резюмировала я. – Итак, дорогая юная леди, у вас есть две возможности. Вы можете уехать вместе с нами, послезавтра утром, как и планировалось, до осени подготовиться к поступлению и с пятнадцатого сентября начать учиться. Второй вариант – готовиться самостоятельно и приехать в последних числах августа.
– Вообще-то вариантов три, – возразил Анри. – Третий – слушаться опекунов, и он довольно быстро сливается со вторым.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что Франсуазу никто не выпустит. Её мигом просватают за какого-нибудь соседа, а через год, с третьим совершеннолетием, неиспользуемый дар начнёт стираться.
– Я… – голос девушки дрогнул, но договорила она вполне твёрдо. – Конечно, я поеду с вами.
– Хорошо. Вы понимаете, что это – фактически бегство, и взять с собой любимого мишку и весь гардероб не получится? – она кивнула, и я продолжила. – Мы припугнём Клариссу и её супруга, но в эффективности этого воздействия уверенности у меня нет. Поэтому возьмите только самое необходимое, с остальным разберёмся.
– Госпожа Редфилд, почему вы это делаете?
– Потому, что у вас редкий дар, который надо развивать. Потому, что любому разумному нужно помогать, дабы он занимался тем делом, к которому у него есть талант и желание. Потому, что когда-нибудь вы точно так же вытащите из трудной ситуации слабого. Потому, что вас хвалил дядюшка Вургл. Выбирайте причину, которая вам больше нравится!
Когда Франсуаза выскользнула в коридор, я взглянула на часы и сказала:
– Ну, и какой вопрос теперь я должна вам задать?
– Что будем делать с ненастоящим графом? –
