я хорошо знаю.
Точку во всей этой истории поставила следственная группа из столицы, запарившись торчать две недели в нашей заднице мира. Виновным назначили часового, объявив его психически больным человеком, по недоразумению попавшим на службу, а всё, что произошло – это следствие нервного срыва на почве сложных погодных условий и недостаточности политической работы с личным составом.
Командование части получило ценные указания по усилению боевой и воспитательной работы с целью укрепления морально-психологического состояния военнослужащих.
Постепенно страсти улеглись, жизнь стала входить в свою нормальную колею. Но для нас троих – меня, Авдеева и Керимова кое-какие последствия имели место быть. Керимов загремел в госпиталь на реабилитацию, Авдеев прочно обосновался на тумбочке, куда его задвинул комроты от греха подальше. Да и он сам не горел желанием оказаться в карауле. Меня же просто не стали ставить на тот злополучный объект. Таким образом, за мной неофициально закрепили другой объект, тот, на котором что-то химичили Егор и Волюнтарист.
Я и раньше уже успел примелькался среди того персонала, а теперь совсем стал «своим» человеком.
Лаборатория
В виду таких обстоятельств, а также благодаря знакомству с Егором, я допускался в пристройку объекта, которая в общем-то ничего особенного не приставляла, точнее представляла какой-то отстойник для посетителей, перед тем, как им позволят пройти внутрь, то есть ничем особенным не выделялась. Но тем не менее, там меня Егор иногда угощал чаем из термоса, а я, пользуясь случаем, выпрашивал всякие металлические отходы для дембельского альбома. Не знаю с какой целью, но в этом помещении, от случая к случаю, появлялись обрезки блестящих металлических пластин, из которых по-видимому что-то выпрессовывалось, а остатки выносили сюда.
Однажды судьба мне улыбнулась, и я смог углядеть в этом хламе вполне целую железку, примерно с тетрадный листок. Несомненно, это была удача, такой штукой можно было отделать целую обложку священной книги советского армейца. Недолго думая и пользуясь моментом, я моментально стал обладателем сего предмета и передо мной стал вопрос куда его заховать, потому как меня терзали смутные сомнения, что я вряд ли выхватил неликвид, а посему ежеминутно могли появиться хозяева в поисках пропажи. Вообще, несмотря на то, что армия выбивает всякие совестливые чувства, я на мгновение устыдился своих действий. Но, буркнув себе под нос армейскую истину, что в армии не теряют, а про…ют, я тут же послал совесть отжиматься, а сам переключился на доставшийся мне на халяву хабар.
Пластина была очень тонкой и лёгкой, сероватого цвета. Я тогда нисколько не сомневался, что это алюминий. Для моих нужд было самое оно. Осталось только решить, что делать дальше. Решение пришло на уровне подсознания, руки автоматически засунули её под шинель со стороны поясницы и слегка потуже подтянули ремень. Не дожидаясь Егора, я выскользнул
