на подобные пустячки с высокой колокольни Антон Павлович с низкого старта был готов сразу же перейти в галоп.
Впрочем, не спешите думать, что Коморцев был от природы глуп или – что ещё хуже – у него началась деменция. Нет, дело совсем не в этом. Его беспечность можно было понять. Во-первых, приличной работы в родном городе нашего героя не было. Во-вторых, пригласить на руководящую должность пятидесятисемилетнего специалиста пусть и с действительно достойным опытом работы, но приличным разрывом в стаже, мало кто решался, полагая, что от такой клячи «выхлопа» будет мало. Ну и, наконец, в-третьих, сам Коморцев, как ему казалось, был человеком «с претензией к жизни». Что попало его не устраивало.
Проговорив с Мураковым, который оказался ровесником Антона Павловича, битых пять часов (собственник обожал растекаться мыслью по древу), ударили по рукам. Сошлись на том, что ценный соискатель получил должность главного инженера с вполне конкурентной заработной платой, а также съёмную квартиру, которая будет оплачиваться из кармана «Пис Даты». Через несколько дней Коморцев приступил к должности, заехав в съёмное жильё.
Пара первых недель прошла как по маслу. Антон Павлович, расправив широкие плечи, ощутил прилив сил и был готов своротить цельный горный массив. Работу он знал, стройку любил, заслужить авторитет и уважение коллег и руководства с его-то опытом и человеческими качествами было делом плёвым, однако, «авторитета» не случилось. Вспышка на Солнце и затмение в голове Муракова совпали в тысячный раз.
Раздача «пряников» стройбанам (как сам Сергей Петрович их называл) началась… Впрочем, какая теперь разница, с чего она началась?! Разве для того, чтобы кого-то «осчастливить», оставив без куска хлеба, требуется веская причина? Ещё старик Крылов заметил: «У сильного всегда бессильный виноват», с тех пор к сказанному никто ничего нового добавить не смог. Так вот, фокус в том, что феерическое действо с раздачей «сдобы» завершилось увольнением главного инженера, когда тот попытался вставить свои «пять копеек» в защиту работяг. Властелин «Пис Даты» на молекулярном уровне не выносил пререканий. Любые потуги сотрудников компании укрыться от летящих на них ударов вызывали в Муракове ещё большую ярость и желание всех порвать-растоптать-развеять. Дрыгая короткими толстыми ножками, Сергей Петрович визжал, как недобитый кабанчик, заливая стройку ядовитой слюной.
У бедняги Коморцева не было ни единого шанса «выжить», впрочем, как и переночевать ещё раз в специально снятой для него квартирке. Дальнейшее было как в поговорке про икоту, которая с Федота перешла на Якова, а потом и вовсе перекинулась на всякого. Гнев собственника, изначально адресованный «стройбанам», мгновенно изменив траекторию движения, устремился к главному инженеру в тот самый миг, когда он решил выступить в роли правозащитника.
– А ты,
