на шее платок безупречности выдавал едва уловимым мерцанием внутренний диалог с собой. Наверное, она думала о Налиме, потому, может быть, и подошла к камню, на котором видела его сидящим, ещё живым, в последний раз. И тогда же, здесь и рядом с Налимом, она видела чёрного волка и слышала, как он что-то ему говорил на своём зверином языке. Но это «что-то» – непостижимое для кедрачей, таким оно и осталось до этого времени, а Эгле уже тогда понимала язык Шамана. Только как об этом скажешь, и кому, если немая…
В прицел карабина Йонас рассматривал берег Подковы, умывающийся в полдень, а Матвей, потирая заросшие скулы, туго соображал, как у нерусских, да ещё и немых, спросить о их причастности и к смерти Налима, и к появлению в этих краях Шамана с Мартой. Насчёт этих подозрений, о причастности, у него не было сомнений – Эгле околдовала Налима, и он видел – не слепой, что с ним творилось всякий раз после их ухода от Йонаса; и дом себе купили, почему-то ведь, поблизости от утёса; и Шаман с Мартой облюбовали именно это место…
– У-у-у… – Матвей сразу и не понял, что так к нему обращается Йонас.
Взяв из его рук карабин, успел подумать, что очень лёгкая эта итальянская «Beretta», заглянул в прицел – коленки дрогнули и будто шаманский бубен упал на голову. При этом он видел Марту, вжавшуюся в песок, и Лиса, приближающегося к ней на полусогнутых лапах с опущенной головой. Как вдруг Йонас подтолкнул в плечо и указал пальцем вниз, на склон утёса. Матвей сразу же навёл туда ствол – два воина стаи залегли в тех же кривых березках, где, как ему сказали, нашли его самого, без сознания.
Неожиданно сорвавшись с места, Йонас побежал вглубь плато, а Эгле в это время – во дела! – уже бежала в направлении тайги. Нагнав её на спуске, остановил, и свободной рукой стал подзывать Матвея. Планшет остался во внедорожнике, хотя спрашивали удивлённые глаза, и чем-то внезапно и очень взволнованная Эгле по-своему отвечала супругу: указывала пальцем, попеременно, то на тайгу, то на свое ухо.
Подошел Матвей.
– Чует шо-то…, – успокаивая дыхание, сказал он больше себе самому. – …Ты Шамана слышишь? – спросил так, будто знал, кто там – в тайге.
Платок на шее Эгле всполохнул жёлтым светом.
– Одно кодло, бля…, – а шо я говорил?!
Матвей сделал шаг в сторону, навёл ствол на тайгу, но в прицел увидел лишь отблески красного цвета…
– Свали! …Уйди, – прикрикнул он на Эгле, – я не собираюсь стрелять…
Эгле не двинулась с места, а Йонас, подбив в ту же минуту ствол карабина вверх, выдернул его из рук Матвея, так же умело, как и загнал патрон в патронник тем же самым, одним, движением руки.
«Полуавтомат!» – сообразил Матвей, дожидаясь пока Йонас с Эгле первыми ступят на скальную тропу спуска с утёса.
Прохлада Подковы уже студила их возбужденные лица, когда из тайги выбежал Шаман. Он приближался стремительно,
