и были захоронены на кладбище возле зоны. Говорят, там усиленно рыли могилы маленьким зоновским экскаватором. Спать не хотелось, он выспался в больнице, пару дней вообще в отключке был, без сознания. Он, всё же, закрыл глаза и постарался задремать, нужно быстрей восстанавливать силы. Нельзя быть в зоне слабым, чревато, да и когда спишь, не лезут в голову мысли о свободе. При таком сроке о ней лучше не думать, не бередить душу.
А на волю, конечно хотелось. Он о ней старался не думать, но она сама приходила к нему во сне. Напоминала о себе весенним солнцем, чириканьем воробьёв резвящихся в луже, криком перелётных птиц высоко в небе. Порой ему хотелось превратиться в птицу, взмахнуть крыльями, подняться в голубое высокое небо и лететь. Лететь над лесами, полями, посёлками и городами, подальше от зоны, её мрачных кирпичных корпусов, высокого бетонного забора с колючкой, вышек с сонными солдатами. Конечно, он хотел на волю, кто на неё не хочет, особенно в двадцать лет. Однако он ни сколько не жалел о содеянном, и если бы время повернуло вспять, он бы опять сделал то же самое.
Максим родился в обычной семье. Отца своего он не помнил, тот был шофёром-дальнобойщиком и один раз просто не вернулся из рейса. Менты нашли в стороне от трассы сгоревшую фуру, человеческих останков обнаружить не удалось, впрочем, как и следов сгоревшего товара. Хозяева товара провели своё расследование, но тоже безрезультатно. Коробки с дорогой косметикой растворились на просторах огромной страны без следа.
Мама осталась с двумя детьми, грудным Максимкой и шестилетней дочкой Светой. Была правда ещё бабушка Наташа, мамина мама, но она страдала кучей болезней и сама нуждалась в уходе. Бабушка не работала, получала пенсию по инвалидности. Без зарплаты отца, денег стало катастрофически не хватать и маме пришлось устроиться на вторую работу. Отец Максима был детдомовский, поэтому, с его стороны, родственников они не знали.
Когда мальчик немного подрос, забота о нём целиком легла на плечи старшей сестры. Мама уходила на работу рано утром и возвращалась поздно вечером, иногда работала и в выходные. Светка отводила Максима в садик и забирала, кормила и укладывала спать. Потом провожала в школу и следила, чтобы он вовремя сделал уроки, иногда объясняя трудные темы. Она гладила ему рубашки и брюки, ходила в магазин за продуктами. Конечно, бабушка Наташа, чем могла, помогала девочке, готовила, иногда стирала на машинке, если чувствовала себя получше.
Проверив сделанные Максимом уроки, и уложив его спать, Светка садилась за свои уроки, а там и мама приходила. Девочка рассказывала ей обо всём, что произошло за день, иногда просила денег Максиму на новые брюки, или ботинки, совсем развалившиеся или ещё на какие-то хозяйственные нужды.
– Хозяюшка ты моя, – обнимала женщина дочь, – чтобы я без тебя делала? Доча, ты себе тоже, что-нибудь купи, мне через пару дней зарплату должны дать, а ещё премию обещали.
