механизмов изменений, не являются и не могут являться объяснением, тем более, доказательством повторяемости и прогнозируемости «внешних «наблюдений». Этот материал пригоден максимум для гипотез. Объекты социальных наук слишком многообразны в динамике в силу сложности человека и его поведения, как и зависимости от условий среды.
Долгое время считалось, что естественные и социальные науки принципиально отличны настолько, что последние вообще не могут быть обобщены на основе принципов наук первых. Если причинный механизм не построен и не м.б. проверен в экспериментах, то перед зрителем явление («феномен»), которое можно интерпретировать самым разным образом, вплоть до воли Богов.
Ситуация к началу XXI-го века, возможно, серьезно изменяется. Динамика подсознательного и разумного у человека может быть в минимальной степени объяснена через потребности и сознание, что возможно отразить через социальное поведение и жизнь социальных структур. И психика людей с типовыми потребностями и общим порядком их смены в среднем способна образовывать то, что наука может именовать механизмом – скрытой механикой становления, динамики и разрушения социальных систем. Но с момента присоединения модели психики участников причина основных форм поведения Человека (естественно, для поддержания и развития Жизни) тогда переносится с воли человека на изменение его окружающей природной и социальной среды. Причем и выбор реагирования или воздействия на среду, и средства реагирования в наше время в значительной мере Человек может определять сам.
Так включение психологии в анализ жизни социальной структуры позволяет получить если не полное, то достаточное во многих случаях внутреннее (от механики связи внутри) или внешнее (от среды) объяснение механизма появления или деградации социальных структур.
И результат переопределения понятий социологии на базе психологии является анонсом для будущего обстоятельного изложения некоторых важных частей новой социологии.
Для демонстрации появившихся возможностей автор представляет читателю методологию психологического анализа в раскрытии темы, коррупции.
Проблема коррупции и хищений настолько сложна в России, что способна поставить в тупик и социологов. Так по опросам апреля 2019-го года 40% россиян (в представительной выборке Левады-центра, которого наше государство почло за лучшее считать иностранным агентом – не является ли сам феномен коррупции делом рук внешних врагов) на вопрос об отношении к арестам высоких чинов по обвинению в хищениях и мошенничестве ответили, что не испытывают никаких чувств, у 14% – это вызывает раздражение2 у 9% – недоумение, и только у 34% – удовлетворение.
Следует ли из этого, что аресты приведут к снижению печальной практики? Нет!
Почему? Потому, что любое явление (феномен) не объясняет
Очень дипломатичные и вопрос, и ответ. Последний позволяет его комментировать как минимум в трех и прямо противоположных смыслах.
