на эскалаторе ввысь, к освещенному городскими огнями куполу с надписью «Миррэ-парк». Взгляду открылась дорога – широченный проспект в лавинах автомобильных огней. За ним – окруженные трущобами небоскребы делового квартала. Привычная картина.
За спиной угадывалось движение. Оно почему-то обеспокоило меня. Кто-то следит за мной? Обернулась. Никого подозрительного вроде бы. Вон таксисты спорят на остановке рядом со своими оранжевыми машинами. Вон семейная пара, что поднималась по эскалатору следом за мной, заворачивает под козырек стоящего возле станции метро супермаркета.
Успокойся, Хелен, все хорошо.
До дома Джорджа остался один переулок, длинный и темный, без единого огонька. Все стены без окон – голые кирпичи. На редкость неприятное место.
Когда я почти миновала опасный участок дороги, за спиной раздалось громкое сопение и кряхтение. Обернулась. Луна удачно выглянула из-за туч, и ее серебряный луч осветил огромного нетрезвого мужика, который с вожделением разглядывал меня красными, пьяными глазами.
– Иди сюда, крошка, – проворковал он, сообразив, что я его «незаметное» приближение все же заметила.
– Пошел ты, – рявкнула в ответ и ускорила шаги.
Я не ожидала, что пьяный урод окажется таким быстрым. В одно мгновение он нагнал меня и схватил за руки.
– А ты хорошенькая. Хочешь, я покажу тебе свой цветочек? Он тебе понравится, малышка!
– Отвали, ублюдок! – заорала я.
Мужик лишь издевательски расхохотался, обдав меня алкогольным смрадом из вонючей пасти.
– Ты мне нравишься, девочка. Такая норовистая, прям как я люблю! – Негодяй свалил меня на землю, уселся сверху, одной своей лапищей зафиксировал мои запястья, второй стал расстегивать ширинку на штанах, приговаривая, – сейчас я покажу тебе свой цветочек!
Когда он попытался сунуть мне в лицо свой мерзкий отросток, я рванулась и выкрикнула яростно:
– Да будь ты проклят, сволочь! Ненавижу!
И тут случилось удивительное. Мужик завопил диким голосом, затрясся, словно в припадке. Его одежда начала дымиться. Он отскочил от меня, с воем закружился на месте, а потом, скуля, рухнул на землю.
– Что ты сделала, ведьма! Я горю, плавлюсь…
В тот момент я поняла, что черный дым валит вовсе не от одежды негодяя, а от его тела.
Быстро вскочив на ноги, я, не оглядываясь, побежала прочь. Гнев душил меня. Как могло, как посмело это грязное пьяное чучело до меня дотронуться? Да еще и свой гребаный «цветочек» мне в лицо тыкать? Не знаю, что там с ним произошло, что за удивительный феномен с самосожжением могла я только что наблюдать, но судьба неудавшегося насильника меня не волновала. Хотя, почему это неудавшегося? Первая ли я девушка, идущая по этому темному переулку? Подгорел, гад, и поделом.
Впереди вырос знакомый дом. Я хотела сунуть руки в карманы джинсовки, но вдруг болезненно ойкнула от неожиданности.
