прежде всего, вы ответили бы на звонок?
– Чарльз… ради бога…
Она потерла лицо руками и взяла с перил свою чашку.
– Монро, – сказал я, – что вам, собственно, нужно?
– От вас – ничего. Вы не сотрудник ФБР, организации, в которой работаю я. И Нина тоже, о чем, надеюсь, она помнит. Вы и не полицейский, и никогда им не были. Догадываюсь, что когда-то вы работали на другое агентство, которое можно приблизительно определить как «разведка», но, судя по тому, что я слышал, это было давно и по вам там особо не скучают. Так что, насколько я понимаю, вы можете уйти в лес и больше не возвращаться.
– Уорд спас вам жизнь, – напомнила Нина.
– В самом деле? Последнее, что я видел, – как он вытаскивал вас из ресторана, оставив меня застрявшим в кабинке. Стрелявший погнался за вами, и я остался жив по определению.
– Весьма избирательное мнение, – сказал я, хотя в душе был с ним согласен.
Мне тогда куда важнее было спасти жизнь Нины и свою собственную, чем его, – особенно после того, как он получил, насколько мне показалось, смертельные ранения. Я обнаружил, что вполне спокойно могу после этого жить.
– Послушайте, – встрял Олбрич, – так мы ни к чему не придем.
– Мы с Ниной и не собираемся никуда идти, – огрызнулся я. – У нее есть договоренность с этим господином, которая запрещает ему раскрывать наше местонахождение – в том числе и вам. Он уже ее нарушил, и, как мне кажется, это только начало. Вы ведь приехали сюда не затем, чтобы доставить Нине письмо, Монро? Так что же, черт побери, вам нужно?
– Нина, – сказал Монро, – вам пора возвращаться.
Вот тебе и раз. Я понял, что Нина получила ответ на свой вопрос, заданный прошлым вечером. Похоже, иного и быть не могло. Я покачал головой и несколько раз прошелся взад-вперед.
– Не знаю, вернусь ли я, – ответила Нина. – Мне здесь нравится.
– Вы увольняетесь? В самом деле? Если так, возьмите ручку и бумагу. Мне нужно ваше письменное заявление.
Нина посмотрела на меня. Я пожал плечами, давая понять, что это ее работа, ее решение и ее жизнь.
– Ну давайте же, Нина, – сказал Монро, в голосе которого звучало раздражение и вместе с тем попытка убедить. – Вы сами прекрасно знаете, что я предоставил вам отпуск лишь в силу исключительных обстоятельств.
– Вы и без того были должны мне два миллиона лет отпуска.
– Вы сбежали от нас уже много недель назад. И вы сами это знаете.
– Ладно, – устало сказала она. – Возможно, я и уйду. Возможно, с меня хватит. Для меня особой разницы нет.
– Это неправда. За десять лет благодаря вам в тюрьме оказалось немало убийц.
– Посадить кого-то за решетку, после того как он убил двух, четырех, шесть человек, – разве это победа? Это примерно как вытереть лужу пролитого молока. Отлично, пол на какое-то время чистый. Но молока-то все равно нет. Родственники жертв все так же просыпаются по утрам,
