на пятке, которую обязательно надо вылечить.
А потом я поняла – я его ненавижу. Надо мной ещё никто так не издевался! Даже мама.
– Что ни при каких условиях не сможет выпить оборотень?
Я уже открыла рот, чтобы ответить, но замешкалась. Ни при каких условиях?..
Магистр Дарх торжествующе прищурился. Наверное, он бы непременно сказал какую-нибудь гадость, но ему не дали.
– Насколько я помню, магистр, правилами академии запрещено принимать экзамен у одного абитуриента более полутора часов. Вы уже экзаменуете эту юную особу… один час двадцать девять минут и сорок секунд. Я думаю, пора закругляться.
Меня затопило сначала холодом, а затем жаром, когда я услышала этот голос.
Я не могла его не узнать. Слишком часто я его слышала… во сне.
Это действительно была она. Аля…
– Вы правы, профессор. Но я не уверен насчёт этой абитуриентки…
– Зато я уверена, магистр. Уверена, что она уже минут пятьдесят как должна быть студенткой академии, а вы вместо того, чтобы отпустить девочку, бомбардируете её вопросами.
Наяву она была ещё прекраснее. Намного прекраснее. Распущенные сияющие волосы, одна прядь, возле левого виска, будто бы седая, ясные голубые глаза, вспыхивающие и кружащиеся искорки вокруг зрачка. Высокая грудь, белое платье с длинными рукавами и подолом до самого пола. Я была уверена, что и сейчас она босая, как в моем сне.
– Эмил… Она маг Тьмы и Крови, – разозлённый голос за моей спиной.
– Это диагноз? – лёгкая улыбка.
– Нет, но… С тех пор больше не было… Тебе мало?!
– Разуй глаза, Дар! Это не она. Не она! – голубые глаза на миг полыхнули гневом. – Оставь в конце концов своих призраков, Дар. Оставь!
Она развернулась и зашагала прочь. Я чуть было не бросилась следом, но вовремя вспомнила, что нахожусь на экзамене, и посмотрела на магистра Дарха.
Он был бледен. Ещё бледнее, чем в начале нашего разговора. И когда я посмотрела на него, он опустил глаза и сказал:
– Идите, Шайна. Вы приняты.
Пропуск, лежавший в ту секунду в нагрудном кармане моего платья, ощутимо нагрелся, словно расслышал слова магистра.
Принята. Принята!
Мама, слышишь?! Твою Шани приняли, приняли, приняли!
Поступившие, как выяснилось, выходили прямиком на улицу через совершенно другую дверь. И когда я тоже вышла и оказалась снаружи, то увидела голубое небо, услышала шелест листвы в кронах деревьев, окружавших академию, и мне почудилось, что даже сам воздух стал немного легче.
Будто камень свалился не только с моей души.
– Шайна!
Дин улыбалась широко и радостно.
– Поступила? – я тоже улыбнулась. Она кивнула.
– И я!
Рядом сновали люди, но теперь они меня больше не раздражали.
– Отметим? Здесь неподалеку хороший трактир есть, – предложила Рональдин, и я согласилась не потому, что
