наносите поражения его армиям в Галиции; сербы только что одержали блестящую победу при Валиево; Румыния угрожает, а Италия колеблется. Монархия Габсбургов в 1859 и в 1866 годах находилась не в большей опасности, – и тем не менее Франц Иосиф пошел тогда на серьезные территориальные уступки, чтобы спасти свою корону. Между нами говоря, если бы Венский кабинет согласился уступить вам Галицию, а Сербии уступить Боснию-Герцеговину, то стали бы вы считать это приемлемой сделкой для заключения сепаратного мира с Австро-Венгрией?
У Сазонова вытянулось лицо, и он сухо ответил:
– А как насчет Богемии? А Хорватии? Вы оставляете их под нынешним режимом?.. Это невозможно.
– Поскольку я говорю с вами сейчас как частное лицо, то прошу простить мои слова о том, что в этот скорбный для Франции час испытаний проблемы чехов и югославов кажутся мне второстепенными.
Сазонов раздраженно покачал головой:
– Нет. Австро-Венгрия должна быть расчленена.
Я не отступил от своих доводов и стал развивать их. Я разъяснил, что выход Австро-Венгрии из войны приведет к важным последствиям со стратегической и моральной точки зрения, что пользу от этого в первую очередь получит Россия, что концентрация всей нашей наступательной мощи и разрушительной силы против Германии будет в наших очевидных интересах и явным долгом, и что если Венский кабинет предложит нам приемлемые условия мира, то мы совершим грубую ошибку, если заранее откажемся от них. При необходимости мы могли бы потребовать, чтобы чехам и хорватам предоставили самую широкую автономию: одно это означало бы великолепную победу для славянского дела…
Судя по всему, моя настойчивость произвела соответствующее впечатление на Сазонова:
– Это достойно того, чтобы тщательно обдумать, – заявил он.
Как только я вернулся в посольство, я незамедлительно отправил отчет об этой беседе Делькассе, подчеркнув при этом бесспорную пользу для Франции в необходимости сохранения сильной политической системы в бассейне Дуная.
Вторник, 5 января
Улица всегда представляет собой поучительное зрелище. Я часто отмечаю какой-то отсутствующий взгляд и рассеянный вид тех мужиков, которые проходят мимо окон нашего посольства, полностью поглощенные в свои думы.
Вот, например, случай, который можно наблюдать в любое время, феномен, который иногда бросается в глаза даже тогда, когда не стремишься замечать его.
Двое саней приближаются навстречу с противоположных сторон; между ними остается еще метров двадцать, и двигаются они строго по одной линии. Как обычно, кучера позволяют вожжам спокойно лежать на спинах лошадей. Кучера смотрят на вожжи безразличным, невидящим взглядом. Сани уже находятся друг от друга на расстоянии десяти метров. Извозчики только теперь начинают соображать, что сани столкнутся, и неспешно начинают натягивать вожжи, как будто уменьшение скорости избавит их от препятствия прямо перед
