style="font-size:15px;"> Гоголь также, видимо, обладал подобной сверхчеловеческой способностью. Например, в повести «Страшная месть» мы читаем:
«За Киевом показалось неслыханное чудо. Все паны и гетьманы собирались дивиться сему чуду: вдруг стало видимо далеко во все концы света. Вдали засинел Лиман, за Лиманом разливалось Черное море. Бывалые люди узнали и Крым, горою подымавшийся из моря, и болотный Сиваш. По левую руку видна была земля Галичская».
Расскажите какому-либо, скажем, дикому тунгусу или другу степей калмыку, не читавшему поэму Гоголя, вкратце ее сюжет: один человек собрал мертвые души, везет их в своей бричке, которая превращается в «птицу тройку» и летит. Он скажет: «Подумаешь, какая невидаль! Шаман усаживает (во время больших поминок, проводящихся раз в год или реже) души умерших на нарту и везет их в загробный мир».
(Из этого, кстати, становится понятно, почему Гоголь так часто – и, казалось бы, некстати – употребляет слово «русский», вообще нередко заговаривает о чем-либо «русском». В сказке «русский» означает «живой». А мы с Гоголем – на дороге в загробный мир.)
А. В. Смоляк пишет:
«Нанайские шаманы “оживляли” души умерших, давая им возможность общаться с родственниками до больших поминок включительно».
«Оживляет» души умерших и Чичиков, размышляя над их списком, представляя мертвых крестьян живыми.
Гоголю ничего не было известно о сибирском шаманизме. Однако он – по природе своей! – был самым настоящим сибирским шаманом – «истинным чародеем» (по выражению Белинского). (Представьте себе, например, такую иронию судьбы: родился среди народа, кочующего в степи, гениальный альпинист. Он не знает, что он – альпинист, и никогда не узнает. Но мучается, ищет какое-то соответствие своему неприложимому таланту среди своего народа, в степи. Вьет, скажем, веревки. Или усиленно занимается джигитовкой. Это к вопросу о православии Гоголя.) И непонятная болезнь Гоголя (включая «перевернутый вверх ногами желудок» – именно на такое состояние своего желудка он жаловался) весьма напоминает так называемую «шаманскую болезнь». А. В. Смоляк пишет:
«Во время посвящения шамана <…> у неофита душа панян трансформировалась в духа нёукта. На вопрос о превращении панян больного в нёукта шамана Моло Онинка (шаман, информатор Смоляк. – И. Ф.) ответил так: “Панян перевертывается ("Вот так, будто со спины на живот") и превращается, переменяется”. “Панян пойпугой, нёукта осугой”. “Панян перевернется (или "вывернется наизнанку") и становится нёукта”. Это выражение служит своеобразной формулой превращения простого человека в шамана».
В общем, в поэме «Мертвые души» соединены два шаманских «сюжета»: отвоз душ умерших в загробный мир и сватовство к «небесной деве». Из обоих предприятий ничего не выходит. Кажется, это поэма о неудачном камлании. Остается надежда на
