красками. Он медленно встал и, вспомнив восторг, который пережил во сне, восхищенно и радостно вздохнул».
Таково явление Музы у Джойса. Это не просто какая-то фантазия или так называемая дневная греза (daydreaming), это невероятно сильное виде́ние, которое воспринимается как более реальное, чем обычная действительность, и которое переворачивает всю жизнь человека. После встречи с Музой он видит жизнь иначе и живет по-другому. «Образ ее навеки вошел в его душу».
Выделим некоторые аспекты, ипостаси этой явившейся Стивену Музы. Она является, во-первых, как женщина. Во-вторых, как птица. В-третьих, как стихия (как представительница моря, мира «подводных глубин»). В-четвертых, как растение (цветок). Нам это скоро пригодится.
Вернемся к Пушкину. Может быть, и с Пушкиным в какой-то момент случилось то же, что с героем повести Джойса (и, очевидно, с самим Джойсом)? Может быть, и «Он имел одно виденье, / Непостижное уму, / И глубоко впечатленье / В сердце врезалось ему»?
Обратимся к уже процитированным строкам из «Евгения Онегина» и расширим цитату:
В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал,
В те дни в таинственных долинах,
Весной, при кликах лебединых,
Близ вод, сиявших в тишине,
Являться Муза стала мне.
Моя студенческая келья
Вдруг озарилась: Муза в ней
Открыла пир младых затей,
Воспела детские веселья,
И славу нашей старины,
И сердца трепетные сны.
Здесь мы видим, что Муза связана с водой и с птицами, как и у Джойса. А в словах «вдруг озарилась» спрятан цветок. В них уложено то, о чем у Джойса сказано следующее: «Мир – мерцание или цветок? Мерцая и дрожа, дрожа и распускаясь вспыхивающим светом, раскрывающимся цветком, развертывался мир в бесконечном движении, то вспыхивая ярко-алым цветком, то угасая до белейшей розы, лепесток за лепестком, волна света за волной света, затопляя все небо мягкими вспышками одна ярче другой». Но самое интересное то, что прямо перед рассказом о Музе у Пушкина говорится: «Читал охотно Апулея». Это намек, своего рода закладка. Пушкин здесь шифрует информацию и подмигивает тому потенциальному читателю, который сможет ее расшифровать. Впрочем, может быть, он делает это не для читателя, а для самого себя. Что же тут спрятано? При чем тут Апулей?
Дело в том, что в «Метаморфозах» героя повествования Луция спасает явившаяся ему Изида. Богиня является из воды – «из пучины морской». Для ее облика характерны цветы и яркий свет, а также некий животный элемент – пусть не птичий, а змеиный. И если Стивену Муза явилась не сама по себе, а сквозь реальную девушку, то здесь богиня вполне самостоятельна (так что бывает и так, и так). Вот небольшой отрывок из роскошного описания явления Изиды Луцию:
«Излив таким образом душу в молитве, сопровождаемой жалобными воплями, снова опускаюсь я на прежнее место, и утомленную
