Я буду ждать до тех пор, пока ты не согласишься! – категорично выдаёт он – Мне всё равно сколько я ещё буду ждать, хоть до последнего своего вздоха. Может хотя бы тогда ты возьмёшь в свои руки бразды правления.
Он бросает трубку. Так бывает практически всегда, когда мы затрагиваем тему его киностудии. Он спит и видит, когда я брошу свой бизнес и войду в ряды его компании. Но дело в том, что я не хочу. Не хочу зависеть от отца, ведь при таком раскладе именно он будет пополнять мои счета, а в этом случае здесь уже и не пахнет той самостоятельностью, к которой я давно успел привыкнуть. Я не хочу, чтобы все думали, что я попал на эту должность по блату, и не горю желанием, чтобы по этому поводу подчинённые начали пускать сплетни у меня за спиной. Я не желаю, чтобы нас с отцом всякий раз сравнивали, хоть мы с ним и совершенно разные. Если бы не эти три явных пункта, я бы безоговорочно принял предложение, ведь то, чем занимается мой отец достаточно интересно, и, как бы то ни было, всё это привлекает меня. Но жирные минусы, увы, затмевают собой все возможные плюсы. Да простит меня отец.
– Иди смотри! Почти все в сборе! – врывается Тео без стука – Только сотри с лица эту свою кислую мину, наконец! Ты что, изменил свой рацион и питаешься теперь одними лимонами?
– Очень остроумно, Тео, – закатываю глаза. – Тебе кто-нибудь говорил, что использование тупых высказываний не красят мужчину?
– А что его красит? Вечно недовольная рожа и климакс, как в твоём случае? Пошли уже, мистер умник.
Я поднимаюсь из кресла, надеваю пиджак и выхожу из кабинета. Мой офис находится на третьем этаже, а двери моего кабинета выходят прямиком на балкон, который открывает прекрасный вид на саму сцену. Я опираюсь о стену и погружаю руки в карманы, устремляя при этом ленивый взгляд на шеренгу из девушек, стоящих на самой сцене. Я начинаю мысленно вести их подсчёт, чтобы понять скольких нам ещё придётся ждать на общем собрании, и сбиваюсь на десятой по счёту, застывая своими широко раскрытыми ополоумевшими глазами на ней.
Бл*ть! Святые потроха! Да чтоб я сдох! И лучше, чтобы в эту самую минуту! Это не может быть она! Как? Я же не пил сегодня? Нет! Тогда откуда у меня взялись эти глюки? Это же галлюцинации? Определённо!
Я таращусь на Дьявола так, что мне требуется протереть глаза. Мне кажется, что я поймал галлюцинацию из-за того, что второй день подряд не выпускаю её из головы. Когда мне не особо это помогает, единственное моё желание – спуститься вниз к сцене, схватить её за руку, погрузить себе на плечо, чтобы увести подальше от посторонних глаз и отшлёпать по заднице так, чтобы она не переставала гореть до конца её дней. Чтобы единственное о чём она могла думать в своей жизни, так это о том, как бы сесть на унитаз поудобней, чтобы это было безболезненно для её задницы.
– Ты тоже её видишь? – указываю на неё пальцем.
– Кого?
– Дьявола.
– Ты здоров вообще? – в шутку прикасается он к моему лбу. Я сразу же отпихиваю его от себя.
– Что она здесь делает? – не мигая и почти не шевеля губами, спрашиваю я.
– Да
