ойкнула, и испуганный Тайкан метнулся к двери, позвать на помощь.
– Не надо! – он тут же вернулся. – С чего мне скучать? Вокруг меня такая карусель. Носятся, как с куриным яйцом, которое нельзя разбить…
– Наири…
– Что – Наири? Я же знаю, что от меня требуется. Прана. Только прана. А от кого… какая разница.
– Наири, – только и смог прошептать Тайкан, настолько его поразила боль в голосе собеседницы.
– Что? – она посмотрела на него, в глазах скапливались слезы и уже готовы были пролиться ручьями на щеки, пробежать к губам, опуститься на подбородок, чтобы сорваться соленой каплей вниз, на едва прикрытую тонким хлопком грудь.
– Наири… – он протянул руку, осторожно коснулся пальцем щеки. И сел рядом.
Она тут же уткнулась лицом в его плечо. И позволила себе не сдерживаться. Плакала навзрыд, до крика, чуть не срывая голос. Тайкан гладил её по волосам, не боясь нарушить сложную прическу, по вздрагивающим плечам, по спине… и ощущал её желание.
Он едва не поддался привычке подчиняться этому настроению Наири. И все же сдержался. Она хотела не его. Она хотела мужчину, оставшегося в столице, тоскующего не меньше, чем его госпожа.
– Наири? – он чуть отстранил Анну, заглянул в опухшее лицо. – Наири, а может… отправить в Храм Белых Облаков гонца? Он приедет. Клянусь, примчится быстрее ветра.
И Анна понимала, что говорит Тайкан отнюдь не о гонце.
– Не надо, – она вытерла слезы. – Не хочу навязываться.
И рораг отступил, хотя с языка рвались горькие фразы. Хотелось рассказать, объяснить, заступиться за друга. Но не посмел. И тихо отошел в сторону, позволяя подоспевшим фрейлинам умыть заплаканную госпожу.
***
Понемногу Анна успокоилась. И даже вздремнула, не обращая внимания на присутствие Тайкана. Обида на Эйра грызла душу, и при этом очень не хватало его присутствия, его объятий, спокойного голоса и уверенности, что пока он рядом – ничего не случится. Одной в постели было так холодно! Теплые покрывала, которыми Тайкан и Рийта заботливо укутывали Анну, не помогали.
А вечером Наири разрешили прогуляться.
Это напомнило Академию. Там тоже было не видно, не слышно охраны – все рораги скрывались между деревьями, в кустах, в высокой траве… Полное ощущение одиночества. Обманчивое, но Анна гнала от себя мыли о слежке. Хотелось побыть одной.
Тихо похрустывала под ногами толченая кора. Красновато-коричневая, как и у высоких сосен вокруг… Они вздымались справа и слева ровными рядами, стройные, гордые…
– Это их называют мачтовыми? – поинтересовалась Анна.
Слова, брошенные в пустоту, не остались без ответа – Тайкан тут же оказался рядом.
– Да, госпожа. Это корабельные сосны. Вам нравятся?
– Не знаю.
Она огляделась. Деревья, деревья… Вместо подлеска – папоротник, из которого то тут, то там выглядывают камни, красные и серые. Некоторые покрывал мох, устроившись в
