что букв еще знает все-таки очень мало. Из тех, что ему удалось прочитать, получилось лишь «.невн. к с. ле. енан. а у. на Семена». Более-менее понятным было лишь последнее слово – «семена». Правда, над второй буквой «е» стояли еще зачем-то две точки. Видимо, эти самые семена небесный дух и нарисовал. Но при чем тут какие-то семена, для Нанаса так и осталось загадкой.
Поломать над ней голову ему помешал Сейд. Пес нетерпеливо гавкнул, будто говоря: что ты нюхаешь эту пересохшую кожу, не пора ли найти более мягкую и вкусную, желательно со свежим сочным мясом внутри?
Упрек был справедливым. Нанас и сам уже чувствовал голод, а забывать кормить своих животных вообще никуда не годится.
Он быстро спрятал за пазуху «дощечку» и виновато пробормотал:
– Все, все, сейчас поедем. А ты смотри по сторонам, ладно? Я буду лук наготове держать, учуешь куропатку или зайчишку какого – гавкни, мы их с тобой легохонько добудем.
Удача и впрямь поджидала их совсем неподалеку. Нарты не успели проехать и два полета стрелы, как справа от дороги, из молодого ельника, выпорхнуло сразу пять куропаток. Лук у Нанаса, как он и обещал, был наготове, поэтому первую стрелу он пустил, когда птицы еще не успели подняться над невысокими елочками. Выстрелил – и тут же наложил на тетиву вторую, приготовленную заранее. Эта была более тяжелой, с металлическим наконечником; сила и точность удара имели сейчас большее значение – куропатки улетали все дальше. Нанас попал в цель и на этот раз. Хотел было сделать и третью попытку, но не стал: теперь промахнуться было легко, а найти стрелу в глубоком снегу между деревьями – не очень. Между тем Сейд уже сбегал за подбитыми куропатками и положил тушки возле ног хозяина. Нанас потрепал его по круглой белой голове, вынул из птиц стрелы и сунул добычу в самый нос кережи. Теперь нужно было найти подходящее для стоянки место, развести костер и приготовить ужин.
Далеко в лес он заезжать не стал – снег там был более глубоким и рыхлым, чем на продуваемой ветром дороге, и нарты проваливались в него сильно, по самую кережу. Да и ни к чему было это делать, вскоре попалось неплохое местечко – небольшая полянка, закрытая с трех сторон густым молодым березняком, через который не сможет бесшумно подкрасться ни один крупный зверь, а с четвертой вплотную друг к другу росли две старые разлапистые ели, широкие нижние ветки которых были уже готовым шалашом.
Нанас распряг оленей и привязал их на длинных арканах к деревьям. Обычно он этого не делал, прирученные животные и так не уходили далеко от хозяина, но сейчас рисковать не стоило – потерять в его положении оленей было бы смерти подобно.
Еще подъезжая к месту стоянки, юноша заметил на снегу ломаные дорожки заячьих следов и теперь достал из кережи силья. Если повезет, то за ночь в петлю может попасть заяц, тогда можно будет и подкрепиться утром, и взять какой-то запас в дорогу.
Затем, надев сплетенные из ивовых ветвей снегоступы и прикрепив их к пимам,
