в гостиную. – Рассказывай, только быстро и без лирических отступлений, – велел, толкнув ее в кресло, и сам уселся напротив, закинув ногу на ногу.
Марго, покрасневшая, заплаканная, пару минут молчала, собираясь с мыслями. Алекс насмешливо наблюдал за ней – его всегда забавляла эта ее манера обиженно сопеть и надувать губы. Выражение лица становилось детским, а ребенок на руках придавал картине какое-то неуловимое очарование.
– Скажи мне – ведь это ты убил Мэри, да?
– Слушай, Марго, в сотый раз под разными предлогами ты задаешь мне этот вопрос, – стараясь не выйти из себя, проговорил Алекс, сжимая пальцами подлокотники кресла. – Скажи – не получив ответа, на который рассчитываешь, в очередной раз, ты и дальше будешь спрашивать?
Марго смахнула со лба отросшую челку, опустила глаза и пробормотала:
– Я спрашиваю не из праздного любопытства. И то, как ты всякий раз уклоняешься от ответа, только сильнее укрепляет меня в мысли о том, что я права.
– Да? Интересно. – Он развалился в кресле вальяжно, придав себе независимое и непроницаемое выражение. – Права – в чем?
– В том, что это ты.
Алекс встал и прошел к камину, где на полке лежала трубка. Он долго раскуривал ее, зачем-то зажег свечи в большом канделябре и только потом повернулся к Марго, напряженно ждавшей реакции.
– Нет, Марго. Это не я, – ответил совершенно спокойно. – Все?
– Нет, не все. Не все, потому что ты врешь.
– Прежде чем обвинять кого-то во лжи, нужно быть уверенной в этом, Марго. Иначе может быть очень неприятно, – с легкой угрозой в голосе произнес он.
– А я в этом уверена. Знаешь, почему? Потому что очень хорошо знаю руку, срежиссировавшую это. То есть – написавшую.
Что-то нехорошее заворочалось в его душе, что-то опасное. Предчувствие новых неприятностей охватило Алекса.
– Ты можешь выражаться конкретно и по делу?
– Могу. Но конкретнее будет, если… – оборвав себя на полуслове, Марго встала и вышла.
Алекс решительно ничего не понимал. Что за намеки, что за тайны? Какой режиссер, о чем это она? И почему ее вдруг так стал интересовать вопрос об истинной причине смерти Мэри?
Марго вернулась и протянула ему голубую пластиковую папку, набитую листами с отпечатанным текстом. Машинально взяв ее, Алекс открыл и с первого же взгляда понял – вот оно. Наверху листа жирным шрифтом значилось: «Мэри Кавалье. Призрак собственной смерти». Алекс перевел взгляд на Марго – та стояла, прижав к груди дочь, и в упор смотрела на него зелеными глазами, полными ненависти. Это было ново…
– Ну, я так понял, это очередной шедевр нашей гениальной подруги, да? И при чем тут, извини, я? Именно из этого романа ты вынесла столь ценную информацию о том, что это не кто-то иной, а исключительно я убил Мэри? Да она умерла сама – на моих глазах, от сердечной недостаточности! Ты, надеюсь, внимательно прочитала медицинское заключение? Ведь его отдали тебе!
– Я больше не буду
