остался снаружи. Мэрит – рослая красивая девушка – задержалась у входной двери. Покачав головой в такт каким-то своим мыслям, развернулась и пошла догонять сиссельмана – тот неспешно шагал вдоль терминала к пятиэтажной «вышке».
– Херр Оддмунд Ингерман! Минутку…
Губернатор остановился.
Когда девушка, одетая по-спортивному, в двухцветный горнолыжный комбинезон и шапочку, под которую убраны светлые волосы, подошла к нему, он ласково поинтересовался:
– Почему не идешь в здание, Мэрит?
– А ты почему остался здесь? Хочешь подняться на вышку? Возьми и меня с собой.
– С чего ты взяла? Нет, не собираюсь я подниматься к диспетчерам! Вот еще… Они и без меня там все на нервах. Сама видишь, какая нынче погода.
– В сравнении с тем, что было еще недавно, – вполне нормально.
Губернатор снял перчатку с правой руки, ласково потрепал девушку по раскрасневшейся щеке. Улыбнувшись чуть натянуто, сказал:
– Дорогая, ты разве не намерзлась за эти несколько дней?
– Еще как намерзлась, херр сиссельман… – На лице голубоглазой, с высокими скулами девушки не было и тени улыбки. – Трудная была зима. У меня все нутро заледенело. И не знаю, когда оттает.
– Ты слишком мрачно смотришь на вещи, Мэрит Ругстад, – как бы продолжая один из прежних их разговоров, сказал губернатор. – Ты молода, умна… красива, наконец! У тебя все еще впереди…
– Но я ведь не о том… Никто меня не понимает. Даже ты, хотя и знаешь меня с пеленок!
– Формально да, так и есть. Но за минувшие с прошлого года месяцы я видел тебя всего два или три раза. Почему не уехала в Киркенес, к матери? Или в Осло? Или… Ну да куда угодно! Хоть на Сейшельские острова или на Багамы… в компании с молодым человеком!
Девушка хмыкнула.
– Что я забыла в Киркенесе? Там скучно.
– А здесь? Тебе тут не скучно было? Я тебя, кстати, и зимой-то не видел. Хотя знаю, что ты никуда не уезжала. Ни в ресторанах, ни в бассейне – нигде не появлялась.
– Я у себя была. Иногда уезжала на «дачу». Там хорошо… А к теплому морю я наведываюсь каждый год, в сентябре или в октябре.
Они развернулись и зашагали вдоль стены темного строения в другую сторону. При этом оба прислушивались к сторонним звукам, а иногда и, оборачиваясь, глядели в сторону моря, откуда обычно самолеты заходят на посадку.
– Херр сиссельман, хочу спросить тебя вот о чем…
– Да, Мэрит? И не надо так официально. Мы ведь давние знакомые. А твой отец, напомню, был моим старинным другом…
– Ты не забыл вчерашний наш разговор?
– В офисе? Или вечером, когда мы говорили по телефону?
– У тебя в офисе, когда мы были там вдвоем с Ларсом.
– Я, возможно, кажусь тебе стариком, Мэрит. Но на память пока не жалуюсь.
