не для того, чтобы потешить его самооценку, которой точно этого знать не надо было. – Просто не понимаю, почему сейчас? Разве мы можем себе позволить такую роскошь?
– Почему, нет? – мгновенно спрашивает он, искренне недоумевая. – Не обязательно отправляться на свидание вечером, мы можем и днём. Туда, где многолюдно.
Теперь наступает моя очередь сомнительно смотреть на Алека.
– Что за свидание может быть днём, и там, где многолюдно?
То, как он резко вдохнул, пробуя сохранить невозмутимость, не остаётся для меня незамеченным, и я начинаю нервничать, желая при этом всё же когда-нибудь научиться не говорить первое прошедшее на ум.
Алек борется со своим выражением лица, натягивая на уголки губ сконфуженную улыбку.
– Буду расценивать это – как ещё один брошенный вызов с твоей стороны.
Он так легко сглаживает ситуацию, что на меня наваливается вся мощь сожаления. Утыкаюсь лбом в его грудь и качаю головой. Да что со мной не так?
– Прости меня, – бормочу я, неуверенная, что мой голос вообще можно разобрать.
Алек подаётся назад, чтобы поднять моё лицо за подбородок. Какой-то миг я ещё не решаюсь посмотреть на него, прикрывая глаза и переводя дыхание. Я должна прекратить вести себя нелепо, допытываясь до мотивов его желания. Это простое свидание, почему я расцениваю его как катастрофу?
Когда я, наконец, открываю глаза, вижу, что теперь улыбка Алека по-настоящему искренняя.
– Даже и не представлял, что своим приглашением у меня получиться заставить тебя чувствовать себя виноватой. – Он легко посмеивается. Действительно, посмеивается – естественно и без сарказма; и тогда внутри меня всё отпускает. – Но не могу сказать, что мне не нравится так удивлять тебя, что ты теряешь дар речи.
Алек делает это только для меня, переводит всё в безобидную шутку, чтобы я смогла успокоиться.
– Я люблю тебя, Алек.
И вот теперь удивлён он, теряя на секунду дар речи. Но, быстро опомнившись, находит, как ответить, при этом обаятельно ухмыльнувшись.
– Что ж… а это уже больше, чем просто нравится мне.
Одно мгновение, и его губы крадут у меня вдох изумления. Мягкие и тёплые, они приоткрывают мои, целуют с какой-то бережностью и осторожностью. Алек кладёт ладонь на мой затылок и тянет наверх, приближая к себе, и низ живота напрягается почти до боли. Даже от такого простого, лёгкого поцелуя, который больше похож всего лишь на невинный намёк, я испытываю потребность и непостижимое желание.
Мне этого мало. Мало его. Близости. Отчаянно хочу большего. Словно он – моя всепоглощающая зависимость. Словно он – и яд, и противоядие одновременно. Я знаю, что моё желание к Алеку губит меня, но ещё лучше знаю, что без него мне не жить.
Резко приподнимаюсь на носочках, обнимая его за шею и углубляя поцелуй, отчего Алек мгновенно напрягается. Ещё сильнее напрягаются его руки, упав на мою поясницу, он прижимает меня
