провинции, далекой от столицы,
Зимой тоска, где только не копни,
Но если ресторация закрыта,
И заперт вдруг один убогий бар,
Такою скукой все вокруг покрыто,
Что легче пережить набег татар.
Раз плюнуть стоит опытному глазу
Приезжую фигуру распознать,
И сплетня тут – не средство грязью мазать,
А времени избыток коротать.
Но вязнет время – с уменьшеньем ртути
Термометра – в самом себе. Куда
Ни двинешь взор, везде-везде, по сути,
Над сушею господствует вода.
Здесь времени лишь море современник,
Да небо бесконечное кругом,
И человек, корысти вечный пленник,
Своей судьбой неведомой влеком,
Во времени покорно каменеет –
Не оторвать от века-янтаря.
Уже язык ,измучившись, немеет,
Слов шелухой привычно не соря,
И, кажется, никто уже не нужен;
Сознанье тлеет где-то в голове…
И на вопрос, изматывавший душу
Вдруг, наконец, находится ответ.
ночь море дождь
не снег но мелкий-мелкий-мелкий дождь
над морем сыплет корабли и яхты
бриз будет дня два-три качать-барахтать
деревья гнуть вгоняя ветви в дрожь
такая вот приморская зима
противнее сугробов и морозов
и море ночью шевелится грозно
господствует над всем воды примат
как будто растянули с высоты
от скрытых звезд невидимые струны
гудят они и вторят им буруны
рычанием своим из темноты
тревожат сердце и волнуют ум
и дождь и тьма и моря близкий шум
* * *
Затихли узкие стрекозы,
И зоркими глазами зрят,
Как на прозрачный, звонкий воздух
Ползет потомство из наяд.
Так в оболочке грубой тесно –
Весенний воздух их зовет,
И новый мир, и неизвестность,
И крыльев призрачный полет.
* * *
Где б ни был я среди чужих земель
прекрасных и богатых, мысль о доме
не покидает; ночью – юрк в постель
и замер там, так тихо в окоеме…
И воздух не родимой стороны
слегка звенит – ты слышишь? – тишиною
чужой, блестит витринный сыр луны,
мышь заскреблась и смолкла за стеною.
Ночами обмануться так легко
(когда
