им красным кушаком, на голову был надет фетровый колпак, обмотанный белой тканью. Араб нервно ходил по бетонной террасе, цокая подошвами кожаных сапог, подбитых гвоздями.
–Вас что-то беспокоит, уважаемый Аббас? – откликнулся моложавый, тучный мужчина с бородкой, одетый в воинский камуфляж.
–Я боюсь предательства, дорогой Имад, – поправив профессорские очки, с горечью проговорил пожилой араб. – Моссад вездесущ, у него повсюду агенты, а за мной идет охота, – поскреб он задумчиво седую бороду.
–Уважаемый Аббас, русского везет Салим и если что не так, клянусь Аллахом, Салим свернет ему башку. Русский, всего лишь, малый шайтан.
–Ты прав, дорогой Имад, – покровительственно похлопал его по плечу пожилой араб. – Я тебе как-то говорил, что люди бывают трёх видов: люди, подобные пище, без которых нельзя обойтись; люди, подобные лекарству, в которых нуждаются лишь иногда; и люди, подобные болезни, которые никогда не нужны. Так вот: русские, подобные лекарству, мы в них нуждаемся. Израильтяне,
подобные болезни, они нам не нужны. И клянусь Аллахом, я удалю эту раковую опухоль из Южного Ливана.
–Уважаемый Аббас, а кто эти люди, подобные пище?
–Люди, подобные пище, – улыбнулся пожилой араб, – это люди, на которых будет направлена наша экспансия!
Они рассмеялись. Пожилой араб громко и сочно. Его собеседник сдержано. Довольные собой, они подошли к краю террасы двухэтажного каменного дома, стоящего на склоне горы, под четырехскатной крышей, покрытой ярко-красной черепицей. Дом окружали заросли можжевельника и рощицы ливанского кедра. Отсюда открывался вид на уходящее вдаль бирюзовое море.
–Я выгоню израильтян из южного Ливана, клянусь Аллахом, – опять пообещал пожилой араб, восхищаясь живописной природой.
Они заметили Джип, который двигался по песчаной косе вдоль берега. Кто-то в Джипе мигнул три раза фарами.
–Это Салим, – обрадованно сообщил Имад. – У него все хорошо, русский с ним.
–Иди, дорогой Имад, встречай гостя, проведёшь его в меджлис, я буду там, – распорядился пожилой араб.
Русский вошел в помещение для приема гостей и с интересом осмотрелся. Помещение было задрапировано коврами, посредине стоял низкий диван с плоскими подушками в ярких наволочках, прямоугольный стол и деревянные табуреты с плетеными сидениями.
–Знакомьтесь, уважаемый Аббас, это генерал Ветров, – представил Салим.
Пожилой араб и Имад поздоровались с Ветровым за руку. А Салим, троекратно обнялся с пожилым арабом и поцеловал его в плечо.
–Располагайтесь, генерал, где вам удобнее, – предложил пожилой араб.
Ветров выбрал привычный для европейца табурет. Он снял камуфляжную кепи, обнажив пышную седую шевелюру, и с интересом оглядел генерального секретаря, хотя знал, что это не прилично.
Пожилой араб, недовольный пристальным взглядом русского, сердито сказал:
–Моссад не дремлет, приходится маскироваться.
–Я вас понимаю, уважаемый Аббас, вы должны беречь себя, чтобы изгнать оккупантов.
–Если будет на, то воля всевышнего, – провозгласил пожилой араб.
В помещение зашла красивая молодая женщина в черном платье ниже колен и белых шароварах. Она принесла посуду для омовения и угощение: молодую козлятину, соленый сыр, круглые лепешки, сладкие булочки с фисташками, кофе с кардамоном и финики. Пожилой араб предложил начать трапезу.
За продолжительным обедом пожилой араб поинтересовался у Ветрова, как он добрался, не было ли каких проблем в дороге. Расспросил о семье, пожелал ей здоровья и процветания. Пока Ветров отвечал, обед закончился, принесли кальян и пожилой араб перешел, наконец, к делу.
–Скажите, генерал, когда вы сможете начать поставки радиоактивного материала.
«Наконец-то, – подумал Ветров, – не зря говорят, что попытка заставить араба работать похожа на пинание мертвого осла».
–У нас все готово, уважаемый Аббас, как только начнется финансирование, мы будем поставлять по полкилограмма ежемесячно.
–Ну, что же, нас это устраивает, – обрадовался пожилой араб, переглянувшись с довольными единоверцами. – А, что касается финансирования…
Ветров достал из кармана конверт и подал пожилому арабу.
–Здесь номер счета в швейцарском банке, уважаемый Аббас и данные на получателя.
Пожилой араб кивнул. Посмотрел на Ветрова и осклабился в улыбке.
–Наши арабы говорили: «Самая достойная верность та, которая бывает во время трудности. А самое недостойное предательство то, которое бывает во время доверия». –
