дома ее нет! И Виктор тоже ничего не понимает! Я звонила туда, ее не было, он говорил, что сам не знает, что происходит, и я не выдержала, поехала туда – а она так и не пришла!
– Подождите, подождите, – вынуждена была я перебить взволнованную женщину. – Давайте разберемся. Виктор – это кто?
– Это муж Ирмы, Виктор Шмелев.
– Так, значит, вашу дочь зовут Ирма Шмелева, – достала я блокнот и ручку, чтобы записать данные.
– Нет-нет, – остановила меня Екатерина Михайловна. – Она оставила свою девичью фамилию. Ей очень нравится ее фамилия – Линдгардт. К тому же Ирма всегда считала, что она подходит к ее имени. Ирма Линдгардт звучит лучше, чем Ирма Шмелева, по ее мнению. Виктор не возражал, так и осталось.
– Понятно. А почему Линдгардт? – поинтересовалась я. – К тому же вы – Малеванная?
– Линдгардт – фамилия отца Ирмы, – принялась объяснять мне Екатерина Михайловна. – Когда-то я тоже ее носила, но потом мы развелись, и я вернула свою девичью. Это все не имеет отношения к делу, мы давным-давно не общаемся с Генрихом, давайте все-таки вернемся к Ирме!
– Да, конечно, просто я люблю уточнять все детали, даже кажущиеся мелкими и незначительными, – пояснила я. – Итак, встреча с подругой в кафе не состоялась?
– Да, Виктория ждала Ирму долго, больше часа. Говорит, что звонила ей на сотовый, но он был отключен. Я потом тоже набирала ее номер – да, так и есть! Абонент, мол, временно недоступен… Я поехала к ним с Виктором домой, провела там всю ночь, глаз не сомкнула. Ирма как в воду канула!
Екатерина Михайловна смотрела на меня расширившимися глазами. В них читались страх и надежда. Противоречащая всякой логике надежда на то, что я сейчас спокойно взмахну рукой и уверенным тоном скажу ей, что все хорошо, что с ее дочерью ничего страшного не случилось, что я прекрасно знаю, где она находится, и в три секунды верну ее домой. Но я не знала этого и не могла сотворить ничего подобного. Поэтому я просто спросила:
– И что вы предприняли дальше?
– Утром я побежала в милицию. Но там меня даже толком не выслушали! Чуть ли не посмеялись надо мной! Так ужасно разговаривали, мне чуть плохо с сердцем не стало! А потом они прямо заявили, что у них полно нераскрытых убийств и грабежей, и нет времени, чтобы заниматься таким несерьезным делом. Как это – несерьезным?! – Екатерина Михайловна возмущенно всплеснула руками. – А потом они вообще сказали, что, мол, обязательно примем заявление, когда будет труп! Да что это вообще такое? Что значит – труп?!
Растерянность и гнев отразились одновременно на лице Малеванной. Она перевела дыхание и продолжила:
– А когда я раскричалась на них и пригрозила, что напишу жалобу, они принялись успокаивать какими-то глупостями! Сказали, что дочь моя – молодая девушка и вполне имеет право на личную жизнь! Что она, видимо, просто куда-то поехала – развеяться – и скоро вернется! Ерунда какая! Надо же до такого додуматься? Куда это замужняя, серьезная девушка может поехать развеяться, никого
