его ко всем чертям! – проорала из-за решетчатой двери Анжела.
– Энн, – Тревв вновь заговорил в своей обходительной манере, – тебе лучше заехать завтра и забрать свои вещи.
– Ты хочешь, чтобы я…
– Съехала. Именно так, – театральный кивок.
– Но… это же мой дом.
– Вообще-то это мой дом. Ты там просто жила какое-то время.
– Просто жила? И ничего больше?
Эти слова задели меня сильнее всего. Такое чувство, словно речь шла об обычном госте, случайно заглянувшем к нему домой.
Еще один театрализованный кивок.
– Возможно, твоя сестра сможет приютить тебя? Или одна из бесчисленных подружек?
Сказано это было с таким пренебрежением, что во мне снова вскипела ярость. Тревв терпеть не мог моих подружек.
И что значит, приютить меня? Что я – паршивая дворняжка, прозябающая в канаве?!
– Конечно, мы с Тесс не ждем, что ты сразу заберешь все свои вещи. Но хотя бы основное. Одежду там, туалетные принадлежности.
– Не знаю, как и благодарить вас с Тесс. – Ее имя я произнесла так, словно так называлась заразная болезнь. – Как это мило с вашей стороны!
– До свидания, Энн!
Этому ублюдку хватило наглости поцеловать меня в лоб, прежде чем повернуться и зашагать к двери. Внезапно меня охватило что-то вроде паники. Мне не хотелось, чтобы Тревв уходил. Не важно, что он там сделал – только бы он не бросал меня!
– Тревв! Постой! – пролепетала я дрожащим голосом.
Он повернулся, теперь уже несколько раздраженно, но не отступая от своей привычной профессиональной любезности.
– Что?
Я открыла рот, но слов не было. Забавный парадокс, вызванный смесью ярости и отчаяния, приправленных изрядной долей замешательства.
– Ничего, Тревв. Ровным счетом ничего.
Покачав головой, он открыл дверь и шагнул за порог. Я молча наблюдала за тем, как он шествует к машине – вразвалочку, словно вышел на прогулку. Тесс ждала его на пассажирском сиденье. Моем сиденье. А потом они уехали. Навсегда уехали из моей жизни.
Когда мне было лет шесть, я упала с гимнастической стенки. Да так, что из меня едва дух не вышибло. Пару секунд я молча разевала рот, пытаясь глотнуть побольше воздуха. Это был один из самых кошмарных моментов моей жизни. Мне тогда казалось, что я умираю.
Примерно так же я чувствовала себя сейчас, наблюдая за отъезжающей машиной.
Но на этом мои неприятности не закончились. Мне еще предстояло прожить этот день – тринадцатое января, если быть точным. И ситуация с каждым часом накалялась все больше. К разбитому сердцу и сломанной туфельке добавилась пропущенная фотосессия.
Моя начальница Соня – само олицетворение стиля. Одного ее словечка бывает достаточно, чтобы определить, что модно, а что нет. На ее высокой, худощавой фигуре безукоризненно сидят все те роскошные наряды, которые попадают в наш офис прямо с подиумов. Ходили слухи, что она уже
