положении, это могло спасти. Дополнительная навеска выйдет из строя лет за десять, спустя тысячу – наверняка откажут и основные сенсоры, глаза, уши, осязание. Но жить он будет – пускай и в виде чистого разума, без каких-либо данных об окружающей среде и даже о состоянии собственного тела.
Перспективы подобного существования настолько ужаснули Агасфера, что, дёрнувшись, он едва не убрал ногу с мины. Но тут же взял себя в руки, подивившись подобным страхам: ведь до этого не дойдёт, мина разрядится куда раньше.
Гарантия на встроенные в него часы также составляла два тысячелетия. Все их части были продублированы и запитаны от трёх независимых радиоизотопных элементов. Так что, с отслеживанием хода времени проблем не возникнет.
Что ж, обдумывать и решать нечего.
Был лишь один выход: ждать.
***
Агасфер внимательно разглядывал неровности на противоположной стене.
Бугорки сливались в линии, горные цепи пересекали стену вдоль и поперёк. Были там и реки, и плодородные долины, и даже моря. Пенные волны били в борта торговых судов, чайки, пронзительно крича, носились над мачтами. По пустыням шагали гружённые драгоценным древним оружием караваны…
С момента расставания с Ариадной прошёл год.
Легко рассуждать об ожидании! Уже в первые дни вынужденного затворничества Агасфер понял, что выдержать четыреста лет будет непросто.
Когда-то, в одном из баров, он услышал о древних монахах, стоявших месяцами на столбах и пнях.
Да уж! Он представил, каково было бы ему, будь у него обычное человеческое тело. Даже имея запас воды и волшебный холодильник с едой, он бы уже был погребён под грудой собственных экскрементов. От неподвижности, тело вначале бы нестерпимо чесалось, затем нарушилось кровоснабжение тканей, ну а дальше – некроз.
Агасферу всё представлялось именно так. Вероятно, легенды были только легендами.
Его тело не нуждалось в пище и воде, не чесалось, не требовало отдыха и сна, могло сохранять неподвижность сколь угодно долго, без всякого дискомфорта для владельца.
Но проблема была не в теле, а в разуме. Агасфер привык к жизни, насыщенной событиями и стрессами, и не выдерживал отсутствия сенсорных ощущений.
Тихий шелест потоков воздуха, неподвижность, потерявшийся во мраке потолок, барханы из пыли на полу, да пара еле видимых стен – вот всё его богатство на долгие столетия. Но как он радовался, что включилось освещение! Как боялся, что однажды оно исчезнет, и он останется во тьме, ведь инфракрасные камеры его тела сломались ещё полгода назад!
За долгие дни, он изучил расположение малейших неровностей на поверхности стен. Все впадины, вершины, трещинки, имели своё название и свою историю. Настенные государства вели кровавые войны за каждый дюйм поверхности. Могучие драконы просыпались в горах и опустошали равнины. Солёные брызги высыхали на палубах кораблей
