Очнулся он от плача девочки. Была середина ночи, когда девочка вновь захотела есть. Он подошел к ней, взял на руки и стал баюкать: «Баю-бай!», – баюкал ее. Девочка не унималась. «Да она опять есть хочет!» – мелькнуло у него в голове. Это он, взрослый, спит всю ночь, а она-то нет! И он боязливо начал оглядываться. В это время что-то холодное коснулось его руки. Он оглянулся и замер от ужаса. «Воскресшая» мать аккуратно брала из его рук дочь. Он уловил, что трупного запаха не было. Так, может, она вовсе не мертва, а в каком-то странном, не известном науке состоянии? Он отдал девочку. Мать приняла на руки дочь и снова приложила ее к груди. Так, стоя перед Семеном с немигающим взглядом, она кормила дочь. Семен обошел ее и, принеся табурет, поставил его позади кормящей. Затем аккуратно, взяв ее за плечи, медленно усадил. Отойдя в сторону, он опустился на кровать. Он ждал, когда наестся ребенок. Через некоторое время малышка оторвалась от грудей. Семен вновь взял девочку на руки. Она крепко спала. И вот тут он увидел, что она выросла.
– Так вот в чем тут дело! – прошептал он. – Что же это такое делается?
Он положил девочку и подошел к матери. Та продолжала сидеть, не меняя позы. Стоило дотронуться до нее, как она могла упасть. «Значит, она «воскресает» перед каждым кормлением! – мелькнуло у него в голове. – Нет! Это пока еще не смерть! Это что-то еще! Это похоже, даже очень похоже, на смерть, но не смерть. Так вот какие дела делаются в этом, с позволения сказать, «роддоме». Не зря она меня так предупреждала. Эксперименты особой важности. Над людьми! Значит, не мертва. Значит, неведомое состояние! Значит, все хорошо», – так он, успокаивая сам себя, не заметил, как вновь подошло время кормления. Теперь Семен не стал утруждать мамашу и сам принес ей малышку, перед тем успев ее помыть.
– Нате, мамаша, кормите, скока душе вашей угодно!
Так прошло некоторое время. Семена настораживало только одно обстоятельство: кормилица не питалась сама. Вопрос напрашивался сам: «Откуда у нее берется молоко?». Однажды он подставил палец под сосок и почувствовал, что молоко теплое. Однако Семен замечал, что она не просто худеет, а истощается. А дочь росла. Причем рост происходил скачками. Вроде ничего-ничего – и вдруг на целый сантиметр прибавляла. Вот и настало время, когда она отошла от маминой груди. Теперь она, спокойно сидя за столом, ела кашу, озорно поглядывая на «папу». И как-то раз, вот так же сидя за столом и ужиная, Семен почуял легкий трупный запах. Он встал из-за стола и подошел к лежащей матери. Она лежала в кровати с как всегда открытыми глазами. Вдруг он почувствовал, что не хочет расставаться с этой женщиной, которая его когда-то так напугала. Он почувствовал, что привык к ней, а когда это понял, то с горечью произнес:
– Ну, вот и все. Ты сделала то, что надо было сделать. Теперь твоя дочь не умрет от голода. Не бойся, я позабочусь о ней. А ты спи спокойно. Прости.
Он не испугался, а, горько улыбнувшись, даже обронил слезу, увидев, что после его обещания
