я, дедка Корней, Андрейка! – крикнул отрок.
Лязгнул засов, и калитка приоткрылась. Но едва старый холоп Елферьева увидел вооруженных людей, он тут же ее захлопнул. На все уговоры Андрейки позвать матушку или Алену Дмитриевну – хозяйку дома – Корней лишь твердил односложно:
– Никого нетути, никого нетути…
– Подождем малость, – ободряюще похлопал Лукинич по плечу огорченного отрока. – Может, скоро кто объявится…
Ждать им пришлось недолго. Появившись со стороны Заруба, к воротам подбежали Савелий и Иван Рублевы.
– Андрейка, куда ж ты запропастился? – сердито крикнул старый оружейник; он запыхался, дышал часто. У Ивана удивленно поднялись белесые брови, румяное лицо засияло улыбкой. Бросился к Лукиничу; они расцеловались.
Старый Рублев заморгал, присматриваясь, потом раскинул руки да так и пошел на нежданного гостя.
– Не иначе Антон!.. Мы-та думали, ты в Костроме с князем великим. А тут свиделись негаданно, мил человек…
Наконец чернослободцы и дружинники вошли на купеческий двор.
– Не затворяй, Корней, Алена Митревна следом идет, – наказал старому холопу Савелий. – Мы-та еще с проулка приметили, что вои какие-то в ворота Елферьевские ломятся.
– Аленой Дмитревной хозяйку звать? – настороженно спросил Лукинич; второй раз услышал он это имя сегодня, и видно было, что оно сильно взволновало его.
– Да, Аленой Митревной… А ты, часом, ее знаешь, что ль? – бросил на него удивленный взгляд Савелий.
«Была и у меня когда-то Алена Дмитревна, Аленушка моя!» – с грустью подумал воин, но промолчал.
– Добрая женка у сурожанина. Всем взяла: лицом красна, да и сердцем тоже! – стал расхваливать хозяйку Савелий Рублев. – Сейчас увидишь ее, Аленушку. Она со старой моей поотстали… Сам Елферьев в Орду уехал торжище вести, а она, мил человек, нас и еще две семьи слободских в своем дворе приютила.
– Навряд ли Елферьеву и другим купцам до торжища ныне. Навряд уцелели там… – задумчиво протянул Лукинич.
– Выходит, верно баили, что купцов русских убили в Орде! – сразу помрачнев, бросил Иван.
– Когда с Костромы отъезжали, слышал, будто и вправду всех побили, – подтвердил Лукинич и тут же добавил: – Ранее ж говорили, что татары в Булгарах их полонили и при себе держат.
– Тогда уже не вернутся, – вздохнув, нахмурил седые брови старый оружейник, его оживление куда и делось. – Эх, и самого Елферьева жаль, да и кольчуг наших, больше года вязали… Вы, гляди, Алене Митревне не говорите только! закручинится вовсе! – спохватился он. – О-хо-хо… На все воля Божья! – сочувственно затряс головой. – Ну, чего мы тут стали, пошли в дом.
– Верно, пошли, – взял Лукинича под руку Иван. – Чай, ненадолго?
– Велел Остей, чтоб до вечерни явился.
– Коль так, не можно час терять. Поговорить
